История очевидца иных миров

Я последовал её совету, и уже через пять минут затормозил перед домом Бреннана. Энни, не дожидаясь меня, быстро пошла к входной двери, а я, плюнув на соображения безопасности (Что? Кто-то угонит машину? Да на здоровье!), помчался следом. Энни решительно толкнула дверь, та распахнулась с треском. Моя любимая уже достаточно хорошо ориентировалась в особняке, поэтому направилась прямиком в мою комнату. Бреннан был дома, он развалился на диване в гостиной, бездумно щелкая кнопками на телевизионном пульте. Его домашний наряд (шёлковые боксеры и меховые тапочки с помпонами) совершенно не смутили Энни. Когда он ошарашено подскочил и раскрыл рот от изумления, девушка рявкнула:

— Молчите, мистер Бреннан! — и скрылась в моей комнате.

Дилан остолбенело посмотрел ей вслед, потом перевёл взгляд на меня. Я поспешил перехватить инициативу и тоже рявкнул:

— Что?!

Старший партнер растерянно пожал плечами. Не теряя времени, я поспешил вслед за Энни. Прежде чем я успел захлопнуть за собою дверь, раздался звук падения какого-то небольшого предмета. Возможно, телевизионного пульта, и, возможно, не просто так. Но оставим Бреннана.

Я вбежал в свою комнату и замер, привалившись к двери. Энни лежала на кровати в трусиках и чулках, пальто и сумка небрежно валялись на полу. Я, безликий, весьма искушённый в делах любовных, как с соплеменницами, так и с простолюдинками, пребывал в лёгкой растерянности. Во рту пересохло, по телу разлилась непривычная слабость. Я снова был тем самым пятнадцатилетним подростком, попавшим под действие чар неповторимой деревенской простушки. Вот она, перед тобой — иди и возьми, но… Я трясусь при одной только мысли о том, что сейчас должно произойти то, проще чего и придумать трудно, но столь древнее и неподвластное ни вере, ни морали, ни прогрессу. Я боюсь соприкоснуться с этим мистическим ритуалом, боюсь стать слишком близким со своей единственной, так ждущей меня, боюсь не стать достойным её дара…

— Слушай, отопление здесь что надо, но ещё чуть-чуть и я полезу под одеяло, а тогда ты хрен меня достанешь!

Буквально физическим усилием я стряхнул оцепенение:

— Ну да, расскажи кому-нибудь ещё. Что-то я не заметил, чтобы ты замёрзла на улице, одевшись так, хм, не по погоде. Да, ещё, откуда ты, моя сладкая, набралась всего вот этого? — движением руки я обвёл Энни и её вещи, точнее, их отсутствие.

— Теоретические занятия на кабельных каналах. И хватит уже болтать, меня достала теория — пора переходить к практике!

Я ловко избавился от джемпера и джинсов и преодолел, наконец, ту грань, что до сих пор делала нас с Энни любящими, но разными людьми. Мы стали одним целым, не было ничего до нас, и ничего не будет после. Есть только Энни-Я, мы заставили время остановиться, а пространство сжаться до наших объятий. Я не помнил кто я, откуда я, не держал зла на тех, кто вытолкнул меня из моего мира. Всё это осталось вне нас. Ни единого проблеска напоминания о грядущих событиях — это будет не здесь, не сейчас и не с нами. А мы, Я-Энни, всегда будем держать друг друга в объятьях, невозможно тесно прижавшись разгорячёнными, влажными телами и думать, нет, мечтать об одном и том же: чтобы время так и осталось недвижным. Навсегда.

Этой ночью мы занимались любовью ещё трижды, каждый раз, как в первый; объятья наслаждения душили нас так синхронно, что всякий раз мы немного испуганно замирали, ожидая неминуемой расплаты за эту мистическую гармонию. Потом, уже в полусне, мы шептали друг другу неразборчивые слова нежности, а просыпаясь, с какой-то детской радостью обнаруживали, что Энни-Я всё ещё здесь и начинали заново. В последний раз, когда небо за окном добавило в свои ночные фиолетово-синие тона немного светло-серого, Энни скрылась за дверью в ванную, а вернувшись, набросила на плечи мою рубашку и забралась с ногами в кресло. Я, уже немного пришедший в себя, видел её едва различимый даже для меня профиль, ласкал его взглядом и запоминал, нет, впитывал этот момент, который буду прокручивать ещё многие, многие годы спустя, будь на то воля Творца.

— Ты ведь не спишь?

— Нет. Смотрю на тебя.

— Странно так. Не знаю, как сказать, но… Когда мы любили друг друга, ты становился кем-то другим… Нет, не смейся, я чувствовала. Это был ты, только… похожий на кого-то ещё…

— Ты знаешь этого кого-то?

— Нет. Да. Видела однажды. Тот парень, что пропал на стыке осени и зимы. Можешь считать меня чокнутой, но я чувствовала в тебе его присутствие…

У меня перехватило дыхание. Такого потрясающего провидения от Энни я не ожидал. Моя личина обманывала её в обычное время, но в миг близости девушка легко проникла под неё своим внутренним взором. Мне бы испугаться, но я лишь улыбнулся. Не век же таиться от самого дорогого человека в этом мире (да что там — во всей бесконечной Вселенной миров и Простенка между ними). Рано или поздно я откроюсь ей весь, каков я есть. Скорее рано, только бы разделаться с этим безумием, называемым Игрой, и можно будет уехать отсюда, забыть, раствориться во всём остальном мире вместе с Энни…

По-своему восприняв моё молчание, Энни тихо проговорила: