История одиночества

…всего лишь один шаг, и все совершенно меняется и по виду, и по характеру. К западу от этой черты стол или комод сделаны из полированного красного дерева; к востоку от нее их делают из сосны и мажут дешевой подделкой лака, похожей на губную помаду. К западу от черты каравай хлеба ценою в пенс или сдобная булочка плотны и добротны, к востоку – они расползлись и вздулись, словно хотят казаться побольше, чтобы стоить этих денег[235]

.

Одинокие исследователи городов одновременно интересовались местным населением и были отделены от него. Передвигающиеся наблюдатели стремились расширить свои знания о городском обществе, однако не растворялись в нем. Это была деятельность, пронизанная классовыми и гендерными различиями. Работники, идущие на работу и обратно или бредущие в конце дня в трактир, не считали себя вставшими на путь социального исследования и не искали себе занятия, отличного от того, что было предписано их местом в экономике. Граница между одиночной и коллективной прогулкой была гораздо более изменчивой и произвольной. В лучшем случае, как и селяне Клэра, они могли выйти на воздух вечером или провести свободное время в воскресный день, выбравшись на природу где-то в пределах или на окраине города – вместе с семьей или без нее. Если резвый пешеход в сто пятьдесят четыре фунта и останавливался поговорить с ними, он тут же исчезал. Движение как таковое было не столь важно. Иногда они торопились, а иногда нет. В какие-то дни нужно было идти на работу, а в другие их ходьба была бесцельна – в гораздо более глубоком смысле, чем ходьба городского цыгана-бродяги. Слоняющиеся по улицам без видимой цели тревожили Диккенса не меньше, чем любого домохозяина из среднего класса[236]

.

Поскольку государственные власти стремились увеличить скорость движения на городских улицах, они на законодательном уровне ввели наказание для праздношатающихся. Закон о бродяжничестве 1824 года гласил:

Всякий человек, бродящий по улицам и проживающий в любого рода сарае или пристройке, в любом заброшенном или незанятом здании, или под открытым небом или навесом, или в любой телеге или повозке, не имеющий никаких видимых средств к существованию и не способный хорошо зарекомендовать себя… считается бродягой и бездельником[237]

.

Домохозяйки из рабочего класса постоянно выходили на улицу – принимали участие в местной экономике, делали мелкие покупки в близлежащем магазине или просто сплетничали на улице и присматривали за играющими детьми. Но быть замеченным просто стоящим в общественном месте – значило немедленно навлечь на себя подозрение в безнравственности. «Ходить по улицам» – это описание вида деятельности, а не способа передвижения. На протяжении почти всего XIX века респектабельных женщин нельзя было увидеть на городских улицах одних. Если они хотели прогуляться, они делали это с оберегающим их мужчиной или хотя бы со спутницами. В 1850–1860-х годах получили развитие универсальные магазины – общественные места вне дома, куда можно было добраться в компании, однако лишь в последние десятилетия века стало возможным, чтобы хорошо воспитанная женщина отправилась куда-то по своим делам пешком и в одиночку[238].