История одиночества

Со временем капелланы отказались от любых попыток дать количественную оценку покаянию заключенных, достигнутому благодаря их уединенному духовному общению с собой и с Богом. «Отразить с какой бы то ни было степенью уверенности результаты усилий, предпринятых для понуждения преступника к осознанию своих грехов и для исправления его жизни, едва ли возможно; допущения и догадки представляются бесплодными», – писал капеллан в «Докладе тюремного начальства» за 1862 год[630]

. Чем пристальнее рассматривали они заключенных, тем больше их поражала разница между ними. В основе статистического движения лежал поиск того, что самый влиятельный его сторонник, бельгиец Адольф Кетле, назвал l’ homme moyen – «среднего человека», в котором «под влиянием определенных причин возникают регулярные эффекты, колеблющиеся как бы вокруг фиксированной средней точки, не претерпевая никаких существенных изменений»[631]

. Во многом дискуссия о реформе пенитенциарной системы была сосредоточена на фигуре стандартного заключенного, который предсказуемым образом реагировал на конкретный режим, будь то одиночный или надзорный режим, режим молчания или режим раздельного содержания. Однако чем больше капелланы пытались понять последствия одиночества, тем большее разнообразие они обнаруживали. Некоторые заключенные в силу своих физических данных или характера, очевидно, больше других могли противостоять изоляции – путем упрямой стойкости или активного сопротивления. И наоборот, у неудач было много причин. «Чем дольше период разделения, – предупреждал Джошуа Джебб, архитектор тюремно-камерной системы, – тем более бдительным должен быть медицинский надзор, чтобы не допустить нарушения психического или физического здоровья, которое всегда нужно иметь в виду как возможный результат в случае с заключенными определенных темпераментов и склонностей и в соответствии с тем, насколько остро переживают они наказание»[632]

.

Все яснее капелланы и врачи видели, что результат наказания определяется взаимодействием периода заключения в камере с историей и предполагаемыми перспективами заключенного. «Таким образом, – гласил «Доклад управляющих тюрьмами для осужденных преступников» за 1854 год, – разница в нравственном характере объекта раздельного содержания, продолжительности его наказания, характере перспектив, ожидающих его после освобождения, продолжительности его жизни и степени его физической силы и произведет, как можно ожидать, если смотреть в масштабе больших чисел, соответствующую разницу в воздействии на разум»[633]

. Тюремные специалисты осознали, что плохое психическое здоровье – настолько же причина, насколько и следствие заключения в тюрьму. Будь то в результате генетической или приобретенной болезненности, осужденные за тяжкие преступления приносили в камеры огромное количество уязвимостей[634]. «Религиозное и нравственное состояние 1515 заключенных, – писал капеллан в «Докладе управляющих тюрьмами для осужденных преступников» за 1869 год, – будь оно тщательно и статистически упорядочено, заняло бы много листов»[635].