История одной деревни

Вильгельм Фладунг рассказывает, что один хороший знакомый его отца, вернувшись в Восточный Казахстан из трудармии, долгое время пытался разыскать свою семью, с которой он был разлучен в годы войны. Но сколько бы попыток он ни предпринимал, все было тщетно. И тогда он написал письмо известной поэтессе, которая в то время организовала масштабную акцию по поиску родственников, потерявшихся во время войны. Долгожданный ответ пришел довольно скоро. Основная мысль письма сводилась к тому, что «розыском фашистов я не занимаюсь». (Это известная детская поэтесса Агния Барто (урожденная Гитель Лейбовна Волова). Она вела известную на всю страну радиопередачу «Найти человека». –

Альфред Кох.) После такой жесткой отповеди Эмиль Иванович (так звали этого знакомого) сильно пал духом.

Из воспоминаний Вильгельма Фладунга

«…Но однажды он пришел к нам домой, счастливый такой. И говорит моему отцу, что семья его все-таки нашлась. В Америке. Жена и дети. Что он получил письмо от них. На что мой отец только грустно покачал головой и сказал ему, что такие письма просто так не приходят, что теперь ему нужно ждать гостей. И точно. Уже вечером того же дня у Эмилия Ивановича был обыск. Посадили, конечно. Статью подвели – что-то про спекуляцию. Ну, это они так придумали, чтобы посадить. Он, конечно, никаким спекулянтом не был. По этой статье, кстати, он потом не один раз сидел…»

Еще немцы боялись за своих детей. Дети эти, часто родившиеся уже в Восточном Казахстане, в истории своих семей особенно не вникали. Да и родители старались им лишнего не говорить, чтобы те по детской своей наивности не навлекли какой беды на себя и семью. Эти дети, выросшие в Восточном Казахстане, часто и не задумывались о том, что они из семьи немцев, что у них какая-то своя, особая история, отличная от истории других детей, что живут рядом с ними. Они чувствовали себя своими среди своих. Но дети местных жителей, дети, которые все слышат, все видят, часто вслух произносили то, о чем, вероятно, не раз говорилось в их семьях. И вот тогда в пылу детских игр, обид, размолвок немецкие дети могли слышать много интересного про себя.

Из воспоминаний Лины Прицкау

«…Однажды в классе (я тогда училась к классе пятом) один мальчишка обозвал меня фашисткой. Это был для меня такой удар, такое оскорбление. Я не помню, как прибежала домой, бросила портфель на стул и упала с рыданиями на кровать. Папа с мамой всполошились, спрашивают, что со мной. А я от слез слова выговорить не могу. Потом рассказала, что одноклассник меня фашисткой назвал. Родители стали меня успокаивать. Говорили: «Ну что ты плачешь? Это он так от недалекого ума тебе сказал. Глупый мальчишка. А умные люди такого никогда не скажут. Какие же мы фашисты? Да мы этого Гитлера и знать не знали…»