История петербургских особняков. Дома и люди

За сим следовала угроза в случае неявки владельца «оный камень в бут употребить». Но какова бы ни была дальнейшая судьба злополучного камня, он не стал камнем преткновения и не помешал тому, что спустя положенное время на весьма неказистой в ту пору набережной выросли трехэтажные палаты на подвалах. Помимо них, предприимчивый кассир владел также кирпичным заводом на реке Ижоре, неподалеку от Колпина.

Дом № 18 по набережной Кутузова. Жилой дом. Современное фото

Через несколько лет дом Зедлера, вероятно из-за удобства его местоположения, облюбовали придворные актеры (здесь же с 1784 по 1788 год помещалась первая в России театральная школа), и среди них Сила Николаевич Сандунов, прославившийся не только своим великолепным сценическим талантом и острым языком, но и романтической женитьбой на примадонне того же придворного театра Лизаньке Урановой.

Соперником Сандунова в борьбе за обладание хорошенькой певицей оказался не кто иной, как сам граф А. А. Безбородко, и если на стороне первого были молодость, красота и искреннее чувство, то на стороне второго – огромное богатство и влияние при дворе, дававшее неограниченные возможности для закулисных интриг. Пособниками графа выступили статс-секретари императрицы – А. В. Храповицкий и П. А. Соймонов, ведавшие в то время театральной дирекцией.

И все же это не помогло сластолюбивому вельможе склонить чашу весов в свою пользу: сердце Лизы принадлежало Сандунову. Недруги всеми силами старались воспрепятствовать их браку, на что в конце концов обратила внимание сама государыня; она переслала Лизе через Храповицкого перстень ценою в 300 рублей, велев сказать, чтобы та никому, кроме жениха, его не отдавала.

Е. Сандунова, жена С. Н. Сандунова

Прошел год, но дело не сдвинулось с мертвой точки; враги не унимались, доведя несчастного Силу Николаевича до мыслей о самоубийстве. Наконец он понял, что надо действовать решительнее. В январе 1791 года, во время своего бенефиса в городском театре, Сандунов, как следует из записи в «Дневнике» Храповицкого, произнес «рацею насчет дирекции», в которой прямо обвинил театральное начальство, действовавшее в угоду Безбородко, в коварных происках. Реакция государыни не заставила себя долго ждать: у Сандунова велено было «через полицию взять рацею им говоренную», а Храповицкому резко заявлено: «Вот к чему приводит несправедливость!»

Но и это мало помогло влюбленным; и тогда Лиза решилась на отчаянный шаг. Вечером 11 февраля, играя в любимой опере Екатерины II, она превзошла самое себя и была «пожалована к руке». Приблизившись к императрице, девушка неожиданно бросилась перед ней на колени с криком: «Матушка-царица, спаси меня!» – и вручила письменную жалобу на то, что ей мешают вступить в брак с любимым человеком. В тот же момент из-за кулис выбежал Сандунов и тоже упал на колени.

Екатерина не терпела в своем «маленьком хозяйстве», как она шутливо именовала Российскую империю, никаких скандалов, вдобавок с общественной оглаской. В уже упомянутом «Дневнике» Храповицкого это событие отражено в следующих строках: «В вечеру играли в Ермитаже «Федула», и Лизка подала на нас просьбу. В тот же вечер прислана записка к Трощинскому, чтоб заготовить указ для увольнения нас (с П. А. Соймоновым. – А. И.) от управления театрами». А спустя три дня автор сделал еще одну лаконичную запись: «В Малой Придворной церкви венчали Лизку и Сандунова».

Но венец в данной истории вовсе не означал делу конец. Безбородко не прекращал попыток купить благосклонность теперь уже замужней актрисы, и Лиза Сандунова отомстила ему чисто по-женски, но опять-таки публично, с подмостков сцены. В те годы шумным успехом пользовалась опера «Редкая вещь», переведенная с итальянского актером И. А. Дмитревским; Лиза играла в ней крестьянку, которую некий городской волокита пытается обольстить дорогими подарками. В одном из эпизодов спектакля добродетельная девушка берет из рук соблазнителя кошелек и поет такую арию:

Перестаньте льститься ложноИ думать так безбожно,Что деньгами возможноВ любовь себе склонить…

Пропев эти слова, Лиза швырнула кошелек по направлению к ложе, где сидел растерявшийся от неожиданности Безбородко. Публика, прекрасно понявшая намек, разразилась громкими аплодисментами, и умный граф, быстро придя в себя, хлопал громче всех.