История последних политических переворотов в государстве Великого Могола

Перед их отправлением Дара выказал им большую дружбу и сделал великолепные подарки. Однако до их выступления Шах-Джахану удалось тайно сказать им то, что он сказал радже Джай Сингху, когда тот отправлялся против Султан-Шуджи с Сулейман-Шеку. Поэтому они не преминули несколько раз за время похода посылать к Аурангзебу и Мурад-Бахшу гонцов, уговаривая их удалиться; но все оказалось напрасным: посланные их не возвращались, а армия продвигалась столь быстро вперед, что они ее увидели на возвышенности недалеко от реки гораздо раньше, чем ожидали.

Так как дело было летом во время самой сильной жары и реку можно было перейти вброд, то Казим-хан и раджа немедленно приготовились к бою; кроме того, они сразу поняли по решительности Аурангзеба, что он хочет их атаковать, но так как не все его войско еще подошло, то он их встретил несколькими пушечными выстрелами с целью на время отвлечь их внимание, опасаясь, как бы они сами не переправились через реку не только чтобы его отрезать от воды, но также и чтобы помешать его армии отдохнуть и выбрать выгодную позицию. Действительно, армия его пришла в полном беспорядке, такой усталой от похода и измученной от жары, что, если бы ее атаковали с самого начала и прогнали от воды, она, несомненно, была бы разбита без большого сопротивления. Меня не было при этой первой стычке, но так говорили все, и то же самое рассказали мне позднее французы, обслуживавшие пушки в армии Аурангзеба. Но войска Дары ограничились тем, что держались у берега реки с целью помешать переправе Аурангзеба согласно полученному ими приказанию.

Аурангзеб дал отдохнуть своей армии только два-три дня и подготовил ее для переправы через реку, все время стараясь отвлечь внимание неприятеля. Затем он пустил в ход всю свою артиллерию, находившуюся на прекрасной позиции, и приказал идти в воду под ее прикрытием. Казим-хан и раджа со своей стороны пустили в ход артиллерию, стремясь отогнать неприятеля и помешать его переправе. Вначале бой был очень жарким и упорным вследствие чрезвычайной храбрости Джасвант Сингха; что же касается Казим-хана, то хотя он был хорошим полководцем и храбрым человеком, но в этом случае не дал больших доказательств своей доблести; некоторые даже обвиняли его в предательстве, приписывая ему сокрытие ночью в песке пороха и ядер, так как после двух-трех залпов их больше не оказалось; как бы то ни было, битва, как я говорил, была упорной и переправу оспаривали настойчиво. В русле реки были скалы, которые сильно затрудняли переправу, и берег в некоторых местах был очень высокий и крутой. Однако Мурад-Бахш бросился в воду с такой стремительностью и проявил столько мужества, что невозможно было ему сопротивляться; он перешел через реку, и за ним последовала значительная часть армии. Тогда Казим-хан отступил, а Джасвант Сингх подвергся лично большой опасности, так как должен был принять на себя всех врагов, и, если бы не чрезвычайная решительность его раджпутов, которые почти все погибли вокруг него, он бы остался на месте. Об опасности, которой он подвергался в этой битве, можно судить по тому, что когда он, насколько мог, освободился от врагов и вернулся в свои владения, не решившись вернуться в Агру вследствие понесенных им больших потерь, то из семи-восьми тысяч раджпутов, которых он повел с собой в бой, у него осталось не более пятисот-шестисот[106].

Эти раджпуты, ведущие свое имя от раджей, являющиеся, так сказать, сыновьями раджей, привыкли из поколения в поколение заниматься только военным делом; раджи, которым они подчиняются, отводят им земли для их содержания с условием, что они будут всегда готовы выступать на войну, когда им прикажут; можно бы их назвать языческим дворянством, если бы раджи давали им земли в наследственную собственность. Они большие потребители опиума, и меня не раз удивляло количество, которое они могли проглотить, правда, они приучаются к нему с детства. В дни сражений они принимают двойную дозу: это снадобье их воодушевляет или, скорее, опьяняет и делает их нечувствительными к опасности, так что они бросаются в бой, как дикие звери, не зная, что такое бегство, и умирают у ног своего раджи, пока он стойко держится. Им недостает только порядка; решительности же у них вполне достаточно; большое удовольствие видеть, как они с головой, отуманенной опиумом, обнимают друг друга перед боем и прощаются, как люди, решившиеся умереть.