История Рима от основания Города

Затем, приказав воинам готовить оружие, сам консул с трибунами и старшими центурионами отправился вперед осмотреть переходы, где удобнее спуск для вооруженных воинов и где менее всего затруднителен подъем на другой берег реки. Достаточно исследовав местность, консул прежде всего принял меры, чтобы в отряде все делалось правильно и без всякого замешательства, по мановению и приказанию вождя. Когда объявляют всем разом, что следует делать, и когда не все могут расслышать команду, то, получив сбивчивое приказание, одни от себя прибавляют и делают больше, чем приказано, а другие – меньше; далее – со всех сторон поднимаются нестройные крики, и неприятели узнают раньше, что готовится им, чем сами воины. Поэтому консул установил, чтобы военный трибун тайно отдавал приказание центуриону первой когорты легиона, а тот и все следующие за ним передавали по порядку ближайшему центуриону, что нужно делать, от первых ли рядов к последним или от последних к первым нужно передать приказание. Даже караульным, по введенному им обычаю, консул запретил брать с собою щиты на караул: не на битву-де идет караульный, чтобы употреблять в дело оружие, а на караул, – чтобы, как только заметит приближение неприятелей, вернуться назад и призвать к оружию других. Воины, со шлемом на голове, стояли на карауле, держа перед собою щиты; затем, утомившись, опирались на дротик и, погрузившись в сон, клали головы на верхний край щита, так что по блеску оружия неприятель мог издали заметить их, а сами они ничего не видели. Изменил он и порядок аванпостной службы. До того времени все караульные в течение целого дня стояли в оружии, а всадники с взнузданными конями. И в жаркие летние дни, когда солнце жгло беспрерывно, от действия зноя в течение стольких часов и от усталости ослабевали и всадники, и лошади, а потому неприятели, часто нападая со свежими силами на ослабевших, и даже при своей малочисленности сильно беспокоили противника, располагавшего большими силами. Поэтому консул распорядился, чтобы с утра до полудня караульные были одни, а после полудня их сменяли другие. Таким образом, неприятель со свежими силами никогда не мог напасть на утомленных.

34.

Объявив эти распоряжения на военной сходке, консул держал еще речь, приличествующую народному собранно в Риме: один-де только главнокомандующий в войске должен заботиться и обсуждать, что дóлжно делать, – частью сам по себе, частью вместе с теми, кого он пригласил на совет; те же, которые не приглашены на совещание, не должны ни явно, ни тайно высказывать свои соображения. Воин должен думать о следующих трех вещах: чтобы тело его отличалось наибольшей силой и выносливостью, оружие было приспособлено и провиант готов, на случай неожиданных приказаний; что же касается всего прочего, относящегося до него, то он знает, что это составляет предмет заботы бессмертных богов и главнокомандующего. В том войске, в котором воины обсуждают военные вопросы, а вождь сообразуется с народными толками, ничего не бывает хорошего. Он, консул, выполнит долг главнокомандующего – позаботится о том, чтобы дать воинам случай отличиться; они же не должны спрашивать, что будет, а когда дан будет сигнал, то должны выполнять долг воинов.

После этих наставлений он распустил собрание, причем даже ветераны сознавались, что они только сегодня в первый раз, как новобранцы, ознакомились с военными порядками. Не в этих только разговорах воины показали, как сочувственно выслушали они слова консула, но действие их тотчас же обнаружилось на самом деле. Во всем лагеретеперь нельзя было найти человека, который бы оставался праздным: одни оттачивали мечи, другие чистили шлемы и нащечники[1239]

, а иные – щиты и панцири; одни примеряли вооружение и пробовали в нем ловкость своих движений, другие потрясали дротиками, третьи упражнялись в фехтовании мечами и рассматривали острие. Легко было понять, что, как только представится случай сразиться с неприятелем, они окончат войну или блистательной победой, или геройской смертью.

И Персей также видел, что с прибытием консула и с началом весны неприятель обнаруживает усиленную деятельность во всем, как бы начиная новую войну, что неприятельский лагерь от Филы перенесен на противоположный берег, а вождь то ходит кругом, чтобы осмотреть возводимые царем сооружения, без сомнения отыскивая более удобное место для перехода, то <…>[1240]

.

35. Это обстоятельство придало мужество римлянам и навело сильный страх на македонян и царя их. Сначала Персей пытался удержать в тайне слух об этом обстоятельстве, послав к Пантавху, уже шедшему оттуда, людей с запрещением близко подходить к его лагерю. Но его воины видели уже некоторых мальчиков, которых вели в числе иллирийских заложников, да и вообще, чем тщательнее что-нибудь скрывается, тем легче обнаруживается вследствие болтливости царских слуг.