История Рима от основания Города

32.

После перерыва, вызванного расследованием этих посторонних дел, снова было созвано собрание македонян. Что касается устройства Македонии, то объявлено было, что следует выбрать для управления общественными делами сенаторов, так называемых синедров. Затем прочитаны были имена знатных македонян, которым поведано было идти вперед в Италию с детьми старше пятнадцати лет. Это, на первый взгляд, жестокое решение македонский народ вскоре признал сделанным в интересах его свободы: ведь названы были друзья и придворные царя, начальники войск, флота и отдельных отрядов, привыкшие рабски служить царю и надменно повелевать другими. Одни из них были очень богаты, а другие, хотя были менее состоятельны, но по расточительности равнялись первым. Все они и жили, и одевались по-царски; никто из них не имел образа мыслей, приличного гражданину, не был способен подчиняться законам и не признавал равной для всех свободы. Итак, все, занимавшее какую-нибудь должность у царя, даже бывшие в числе послов, получили приказание оставить Македонию и отправиться в Италию; ослушникам была объявлена смертная казнь. Для Македонии были составлены законы с такой заботливостью, что казалось, будто они написаны не для побежденных врагов, а для союзников, оказавших добрые услуги; и даже долговременное применение этих законов, этот единственный критерий их, не показал на опыте никаких недостатков в них.

Окончив важные дела, Павел с большой пышностью устроил в Амфиполе зрелище, приготовления к которому делались гораздо раньше; в города Азии и к царям были посланы извещения, да и при личном посещении Греции он сам об этом объявил старейшинам. Со всех концов света собралось множество всякого рода артистов, занимавшихся сценическим искусством, атлетов, прославленных победами коней; прибыли посольства с жертвами; было исполнено все вообще, что обыкновенно совершается в Греции в честь богов и людей во время Великих игр; поэтому удивлялись не только великолепию, но и умению устраивать зрелища, в чем римляне были в то время неопытны. Для посольств приготовлено было угощение с такой же пышностью и тщательностью. Повсюду повторяли изречение самого Павла: «И пир устроить, и игры приготовить способен тот же, кто умеет побеждать на войне».

33. По окончании различных зрелищ медные щиты были сложены на корабли, а остальное всевозможное оружие было собрано в огромную кучу, и сам главнокомандующий, подложив факел, зажег его, после того как помолился Марсу, Минерве, Матери Луе и другим богам, которым по законам человеческим и божеским следует посвящать оружие, снятое с убитых врагов. Затем каждый из стоявших кругом военных трибунов бросил свой факел. Замечательно, что при этом стечении народов Европы и Азии, отовсюду собралась несметная толпа – частью для поздравления, частью для зрелищ (не говоря уже о нахождении в одном месте такого количества сухопутных и морских войск), был такой избыток во всем и такая дешевизна хлеба, что и частным лицам, и городам, и народам главнокомандующий дал в дар весьма многое от этого избытка запасов не только для потребления на месте, но и для того, чтобы отвезти домой. Собравшаяся толпа смотрела с таким же интересом сценические зрелища, борьбу людей, бег лошадей, запряженных в колесницы, как и выставленную напоказ всю македонскую добычу: статуи, картины, ткани, сосуды, сделанные для царского дворца весьма тщательно из золота, серебра, меди, слоновой кости, изготовленные не для того только, чтобы в данную минуту полюбоваться ими, как это было в царском дворце в Александрии, но для постоянного употребления. Все это было нагружено на корабли и поручено Гнею Октавию отвезти в Рим.

Павел, благосклонно отпустив послов, перешел реку Стримон и расположился лагерем в тысяче шагов от Амфиполя. Выступив оттуда, он на пятый день прибыл в Пеллу. Пройдя город, Павел пробыл два дня у так называемого Пелея и послал Публия Назику и сына своего Квинта Максима с частью войск опустошить землю иллирийцев, оказавших во время войны помощь Персею. Приказав посланным встретить его у города Орика, сам полководец, направившись в Эпир, за пятнадцать дневных переходов прибыл в Пассарон.