История России. Московско-литовский период, или Собиратели Руси. Начало XIV — конец XV века

Семидесятитысячное христианское войско благополучно перешло за Днепр около Киева и углубилось в степи. Миновав Суду, Хорол, Псел, оно остановилось на берегу Ворсклы; на другом берегу ее появилась татарская орда, предводимая ханом Тимур Кутлуем. Этот последний, видя превосходство в силах на стороне противника, вступил с ним в переговоры, чтобы выиграть время: он поджидал к себе на помощь Эдигея с другой татарской ордой. «Зачем ты идешь на меня, когда я не нападал на твои пределы?» — велел спросить Кутлуй. «Господь дал мне владычество над миром; плати мне дань и будь моим сыном», — гордо отвечал Витовт. Хан обещал платить дань; только на одно требование он не соглашался: чтобы на татарских монетах значились имя и печать Витовта. По этому поводу татарин просил три дня сроку на размышление, а между тем осыпал великого князя подарками и занимал его своими посольствами. Но вот подоспел Эдигей с новыми силами. Он попросил Витовта выйти на берег реки для личного свидания. «Храбрый князь, — сказал он, — если Тимур Кутлуй хочет быть твоим сыном, так как он моложе тебя, то, в свою очередь, будь ты моим сыном; я старше тебя; поэтому плати мне дань и вели изображать мою печать на литовских монетах». Раздраженный такой насмешкой, Витовт приказал войску покинуть свой лагерь, огороженный телегами с железными цепями, затем перейти реку Ворсклу и начать бой. Благоразумный Снытко Мелыптинский пытался предостеречь великого князя и советовал ему заключить мир ввиду большого превосходства татар (число которых простиралось будто бы до 200 тысяч). Но его советы возбудили ропот среди легкомысленной молодежи. Особенно горячился один польский пан, по имени Павел Щуковский. «Если тебе жаль расстаться с твоей красивой женой и твоими большими богатствами, — воскликнул он, — то не смущай, по крайней мере, тех, которые не страшатся умереть на поле битвы!» — «Сегодня же я паду честной смертью, а ты трусом убежишь от неприятеля», — будто бы отвечал на это Снытко.

Сражение возгорелось 12 августа, во вторник, уже поздним временем, то есть далеко за полдень. Поднятая страшная пыль скрывала движения татар. Варвары успели окружить христианских рыцарей, перебили у них коней и заставили их защищаться пешими. Надежда на пушки оказалась обманчива; эти неуклюжие, неповоротливые орудия мало вредили легкой татарской коннице, которая то рассыпалась, то соединялась в массу, смотря по ходу боя. Однако Витовт успел было потеснить стоявшего перед ним Эдигея. Но Тимур Кутлуй зашел в тыл христианскому войску и решил победу. Первый обратился в бегство Тохтамыш со своими татарами; а за ним вскоре последовал и Витовт со своими боярами и братом Сигизмундом. Наступившая ночь покровительствовала их бегству. Много литовско-русских князей и вельмож полегло на поле битвы или попало в плен. В числе павших находились двое Ольгердовичей, Андрей Полоцкий и Димитрий Корибут Брянский (столь успешно предводительствовавшие на Куликовом поле), далее Глеб Святославич Смоленский, Иван Юрьевич Бельзский и другие. Спытко Мелыптинский также остался на месте; а хвастливый пан Щуковский действительно спасся бегством. Весь лагерь со всеми запасами и пушками достался в добычу неприятеля. Очевидно, Витовт, соревнуя Димитрию Донскому, на этот раз не сравнялся с ним быстротой действия, умными предосторожностями и выбором места для битвы. На открытом ровном поле, не огражденном ни с какой стороны естественной защитой, тяжелое или малоподвижное христианское войско подверглось всем невыгодам своего положения ввиду обычной татарской тактики. Татары преследовали бегущих до Киева. Тимур Кутлуй взял большой окуп с этого города «будто бы 3000 руб., да еще с Печорского монастыря 30 руб.». Варвары опустошили Киевскую и Волынскую области до самого Луцка и затем воротились в свои степи, обремененные огромной добычей и пленниками. Тимур Кутлуй вскоре после этого похода умер; Эдигей возвел на престол Кутлуева брата Шадибека. Несколько лет спустя Тохтамыш погиб в южной Сибири; по некоторым известиям, он пал от руки самого Эдигея[44]

.

Поражение Витовта на Ворскле имело немаловажные последствия для Восточной Европы. Ослабив, хотя и временно, Великое княжество Литовское, оно нанесло удар замыслам Витовта на Северную и Восточную Россию и задержало расширения его пределов с этой стороны. В Москве не без тайного удовольствия смотрели на ожесточенную борьбу двух своих главных врагов: Орды и Литвы. Поражение этой последней немедленно отразилось на судьбе Смоленского княжения.