История России в современной зарубежной науке, часть 2

Следующие две статьи посвящены интеллектуалам предреволюционного периода. Их авторы настроены более «оптимистично». Мюррей Фрейм (ун-т Данди, Великобритания) в статье «Культура, патронат и гражданское общество: Театральные импресарио в позднеимперской России» полагает, что высокая степень культурного плюрализма, которая обнаруживается в деятельности различных покровителей искусства, свидетельствует о существовании живого гражданского общества, которое могло бы составить прочную основу для конституционной монархии. Как бы то ни было, неудача царизма в поиске согласия с зарождающимся гражданским обществом лишила его этой потенциальной поддержки. Царизм был склонен воспринимать падение своего влияния на культурную жизнь общества как угрозу себе. Автор рассматривает деятельность трех театральных импресарио позднеимперского периода: Ф.А. Корша, Саввы Мамонтова и А.С. Суворина. Их деятельность не преследовала политических целей, однако следствием ее (наряду с активностью многих других меценатов) стала постепенная утрата государством прежнего контроля над искусством.

Винсент Барнет (Бирмингемский ун-т) в статье «Туган-Барановский и “Русская фабрика”» анализирует наследие М.И. Туган-Барановского, одного из наиболее известных русских экономистов предреволюционной эпохи, и прежде всего его фундаментальный труд «Русская фабрика в прошлом и настоящем», вводит читателя в круг основных идей этого ученого. Позднеимперская экономика, по его мнению, несмотря на некоторые особенности, развивалась как здоровая капиталистическая система.

В двух других работах освещается положение пролетариата и крестьянства в предреволюционной России. Йен Д. Тэтчер в статье «Городские рабочие в позднеимперский период» исследует экономические, политические и социальные аспекты жизни рабочих в царствование Николая II. Он соглашается с Маккином, что государство не реагировало должным образом на проблемы рабочих, но оспаривает его представление, будто политизация рабочего движения началась лишь после Февральской революции 1917 г. Рабочих разделяло множество экономических, социальных, политических и культурных факторов, но есть достаточно свидетельств общего неприятия ими порядков на фабриках, чтобы сделать вывод, что мастеровые были в значительной степени противниками самодержавия задолго до того, как монархия была свергнута.

Тему продолжает статья Дэвида Муна (ун-т Стратклайда, Глазго) «Крестьяне в позднеимперский период». Хотя к отречению Николая II непосредственно привели события в столице, судьба царизма, вероятно, в большей степени предопределялась его отношениями с крестьянством – подавляющим большинством населения страны. Несмотря на это, отмечает Мун, правительство не прилагало систематических усилий к тому, чтобы превратить крестьян в лояльных граждан. Автор, в частности, пишет о российской специфике четырех основных факторов (урбанизация и развитие транспорта; школа; участие в политической жизни; служба в армии), которые, по мнению Е. Вебера, вели к росту национального самосознания у французских крестьян в период Третьей республики. В статье анализируются и современные историографические дискуссии по этому вопросу. Мун показывает, что в России (как, впрочем, и во Франции, согласно позднейшим исследованиям) происходил скорее диалог между городской и деревенской культурами, их взаимное сближение, нежели одностороннее воздействие города на деревню. При этом в России, где процессы индустриализации, урбанизации начались позже и протекали интенсивнее, нежели в Западной Европе, зачастую происходило скорее «окрестьянивание» города, чем наоборот. Иная ситуация сложилась в политической сфере, поскольку режим, проводя в 1905 г. и в дальнейшем ограниченные политические реформы, не стремился вовлечь крестьян в национальное представительство. Между тем они стремились к участию в политике и имели определенный опыт благодаря участию в работе земств. Более того, в ответ на радикальные выступления крестьянских депутатов по земельному вопросу правительство избирательным законом от 3 июня 1907 г. еще больше ограничило участие крестьян в национальной политике. По сути, Николай II исключил их из «конституционного строя». Неудивительно, что впоследствии его подданные-крестьяне не оказали ему необходимой поддержки.

Завершается сборник статьями Дж.Д. Уайта (ун-т Глазго) об историке М.Н. Покровском и Пола Дьюкса (Абердинский ун-т, Великобритания) «Позднеимперская Россия в имперском мире». П. Дьюкс дает обзор внешней политики России при Николае II, исходя из того, что предреволюционную Россию необходимо изучать как часть более широкой международной системы. Дьюкс утверждает, что участие России в сложных внешнеполитических играх только подрывало шансы царизма на выживание. Николай II оказался в ловушке, увязнув в империалистических битвах за престиж и влияние, приведших в конечном итоге к роковой для страны Первой мировой войне.

М.М. Минц

Политика России в польском вопросе в 1914–1917 гг.

(Обзор)