История России в современной зарубежной науке, часть 2

Герцог де Ришелье (1766–1822) направил весь свой организаторский талант и энергию на создание и развитие Новороссийского региона, которым он управлял многие годы. Приехав в Россию в 1790 г., служил в армии Потёмкина, которого сменил на посту губернатора Новороссии. Одесса, город, основанный Потёмкиным на только что завоеванной территории, в это время практически существовал только на карте. Ко времени появления там герцога Ришелье это была пустынная территория, размером чуть ли не больше Франции, куда периодически совершали набеги ногайские татары, обитавшие в прилегавших степях. За годы управления Ришелье город совершенно преобразился, сделавшись столицей края, население его достигло 30 тыс. Дворцы греческих, русских и польских аристократов, окруженные садами, украшали «южный Петербург». В город стекались люди разных профессий со всей Европы, благодаря этому Одесса стала землей иммигрантов, что создало уникальный характер города, сохранившийся почти до наших дней. Одно из труднейших испытаний, через которое прошел Ришелье, – эпидемия чумы, пришедшая в Россию одновременно с вторжением наполеоновских войск. Болезнь свирепствовала почти шесть месяцев, унеся жизни 2700 человек. Когда Ришелье покидал Одессу, его провожало все население города. Он вернулся во Францию по призыву Людовика XVIII, занял пост министра иностранных дел после Реставрации и был назначен президентом Совета по ведению переговоров со Священным союзом о договорах 1815 г.

Значительное внимание автор уделяет католикам в России. Многие из них впервые в русской истории оказались в высших сферах государства, что способствовало постепенному проникновению католицизма в русское общество. Особенно успешно это происходило в дружеской атмосфере салонов и литературных кружков. Однако воздействие на общественное сознание постепенно превращалось в философскую и политическую проблему, поскольку католическая вера оказалась в жестком православном окружении.

Священный союз, заключенный в 1815 г. по инициативе Александра I между Россией, Австрией и Пруссией, должен был, по убеждению российского монарха, установить гармоническое равновесие между европейскими странами «под священными хоругвями всеобщего христианства». В основе этой идеальной общности должно было лежать осознанное братство трех конфессий – православной, католической и протестантской. Однако подобная цель на деле оказалась недостижимой. Российский царь, политический и военный лидер Священного союза, не мог стать его религиозным главой, будучи главой православного государства и православной церкви. Представители правых во Франции, со своей стороны, стремились к созданию федерации европейских монархий под эгидой Святого престола. Между тем в России общественное мнение и русская Церковь проявляли все большее недовольство растущей активностью католиков. Их присутствие в России терпели лишь до завершения войны против Наполеона, но после его падения их миссия в России была закончена.

Отдельная глава книги посвящена Жозефу де Местру (1753– 1821), которого автор называет одним из крупнейших интеллектуальных фигур Европы своего времени, духовным главой французской эмиграции, идеологом контрреволюции. «Теоретик божественного права, он создал в своих произведениях целую метафизическую систему с целью развенчать Французскую революцию и узаконить конституционные принципы абсолютной монархии, оставив свой след в крупнейших политических и интеллектуальных схватках своего времени» (с. 180). Идея де Местра, согласно которой Россия, ее культура и ее история противопоставлялись Европе в целом, которую, в свою очередь, де Местр рассматривал как единый культурный блок, оказала влияние на ряд выдающихся российских мыслителей, в том числе на П. Чаадаева. С начала XIX в. русская мысль пыталась определить собственную культурную идентичность именно в этих критериях. Характерно, что никто из современников не сомневался в правильности подобных рассуждений, полагая, что определить истинное лицо России можно, лишь противопоставив ее Европе в целом.

Идеологическая составляющая наполеоновской Империи, пишет далее автор, основывалась на том, что Бонапарт был приведен к власти как военачальник, способный защитить молодую Французскую республику, окруженную со всех сторон враждебными режимами. Спасти Францию могла только завоевательная война – чтобы выжить, она должна была экспортировать революцию в другие страны. Стало очевидным, что две антагонистические системы – революционная и контрреволюционная – не смогут мирно сосуществовать в Европе. Все общественные слои европейских стран объединились в разразившейся «мировой» войне – только так, считает автор, можно определить события, развернувшиеся после 1805 г. и достигшие кульминации в 1812–1814 гг. По продолжительности, по протяженности, по количеству участников эти события вполне сравнимы с теми, что происходили в начале XX в. и традиционно называются Первой мировой войной.