История Русской Церкви (1700–1917 гг.)

Тактика Святейшего Синода в течение 20–летнего правления Елизаветы учитывала характер императрицы и ее благожелательность по отношению к Церкви. Кроме решительного противодействия Ростовского митрополита Арсения Мацеевича открытых протестов не было, а использовались, и не без успеха, методы бюрократических проволочек, в стремлении таким образом парализовать меры, предпринимавшиеся государственной властью. Эта судьба постигла и указ Святейшему Синоду о представлении требуемого бюджета от 6 октября 1757 г., и повторный от 29 марта 1758 г.; в январе 1759 г. последовало напоминание об указе от 1 октября 1748 г. В ответе Святейший Синод сослался на свой доклад от 1754 г., хотя уже тогда он был признан неудовлетворительным. 22 января 1759 г. Сенат сообщил Синоду о назначении особого прокурора для Канцелярии экономического правления, против чего Святейший Синод протестовал, указывая на то, что такая должность в указе 15 июня 1744 г. не предусмотрена. Как отнеслась к возражениям Святейшего Синода тогда уже больная императрица, неизвестно [801]

. На основании некоторых распоряжений, направленных Конференцией Ее Императорского Величества Святейшему Синоду, А. Завьялов приходит к выводу, что в последние годы царствования Елизаветы представители государственных интересов, в особенности Сенат, имели перевес в вопросе о церковном землевладении. Даже тот факт, что Святейший Синод на общих конференциях с Сенатом 24 июня и 6 августа 1760 г. добился для себя права на управление церковными имениями и временной приостановки действия указа 1757 г., не доказывает еще, что правительство отказалось от своего намерения изменить систему управления церковными имениями. Дело шло к быстрому осуществлению реформы, о которой было заявлено в 1757 году 

[802]

. Своим временным успехом Святейший Синод был обязан взятому на себя обязательству выплачивать правительству ежегодно 300 000 руб. из доходов от церковных земель [803]. Из переписки между епископом Амвросием Зертис–Каменским и митрополитом Арсением Мацеевичем видно, что иерархи уже тогда опасались дальнейшей секуляризации [804].