Исторія Русской Церкви

Въ 1856 г. на коронацію имп. Александра 11 собрались въ Москву всѣ члены Сѵнода и другіе высшіе іерархи. Митр. Филаретъ воспользовался этимъ, чтобы расположить іерарховъ въ пользу завѣтнаго своего намѣренія. Благодаря его настойчивости, состоялось опредѣленіе св. Сѵнода, Высочайше утвержденное 5 мая 1858 г., о томъ, что “переводъ на русскій языкъ сначала книгъ Новаго Завѣта, а потомъ постепенно и друг. частей Свящ. Писанія необходимъ и полезенъ, но не для употребленія въ церквахъ, для которыхъ славянскій текстъ долженъ оставаться неприкосновеннымъ, а для одного лишь пособія къ разумѣнію Священнаго Писанія”. Указывалось, что “къ переводу сему, по особенной важности настоящаго дѣла, должно приступить со всевозможной осмотрительностью черезъ лицъ, испытанныхъ въ знаніи еврейскаго и греческаго языковъ, по избранію и утвержденію Св. Сѵнода”. Самый трудъ перевода распредѣленъ былъ между четырьмя академіями. Переводы разсматривались на дому членами Сѵнода. Послѣ этого переводъ былъ отсылаемъ въ Москву митр. Филарету и его замѣчанія вновь обсуждались въ Сѵнодѣ. Такимъ образомъ въ 1860 г. былъ изданъ русскій переводъ Четвероевангелія, а въ 1862 — Дѣяній и Посланій св. Апостоловъ съ Апокалипсисомъ. Въ 1860 г. духовныя академіи приглашены были къ переводу Ветхаго Завѣта съ еврейскаго подлинника. Первая отозвалась петербургская академія. Митр. петербургскій Григорій принялъ въ этомъ дѣлѣ большое участіе, что продолжалъ и его преемникъ (съ 1860 г.)

митр. Исидоръ (Никольскій) (ум. 1892). Сѵнодальное изданіе, производившееся въ особомъ комитетѣ изъ профессоровъ петербургской академіи, разсматривалось конференціями и другихъ академій. Окончательный его пересмотръ принадлежалъ св. Сѵноду, особенно митр. Исидору и протопресвитеру В. Б. Бажанову. Въ 1868 г. вышла первая часть Ветхаго Завѣта, а къ 1875 г. закончено все изданіе. Въ 1876 г. появилась въ одномъ томѣ полная русская Библія. Существенное достоинство перевода Библіи, изданной по благословенію Св. Сѵнода, составляютъ вѣрность и точность, доходящія до буквальной передачи подлинника. Удержано въ немъ много старославянскихъ реченій. Благодаря дѣятельности миссіонеровъ Евангелія отдѣльныхъ евангелистовъ переведены были на языки нѣкоторыхъ инородцевъ.

Вліянія и явленія, чуждыя православію; противодѣйствія имъ.

Въ началѣ XIX в. проявились вредныя вліянія, проникшія съ Запада въ предшествующія десятилѣтія. Выявились они и въ семейной жизни. Въ обществѣ, главнымъ образомъ, въ болѣе образованномъ и свѣтскомъ, усилились разводы. Правительство вынуждено было принять противъ этого мѣры. Въ 1811 г. указано было въ производствѣ дѣлъ о разводахъ по обвиненію одного изъ супруговъ въ прелюбодѣяніи не ограничиваться однимъ только признаніемъ виновнаго, а брать въ соображеніе и прочія обстоятельства, ведущія къ раскрытію истины, между которыми главное мѣсто заняло показаніе подъ присягой очевидцевъ преступленія. До этого же — въ 1805 г. — окончательное рѣшеніе бракоразводныхъ дѣлъ предоставлено было, вмѣсто епархіальной власти, Св. Сѵноду. Въ 1819 г. вышло запрещеніе давать супругамъ акты для жительства врозь. Примѣчательно въ этомъ отношеніи письмо вдовы имп. Павла I, имп.

Маріи Ѳеодоровны, сыну ея вел. кн. Константину Павловичу,

которому она, въ теченіе 19 лѣтъ, отказывала въ своемъ согласіи на разводъ его съ супругой, вел. кн. Анной Ѳеодоровной. “При самомъ началѣ”, писала государыня, “приведу Вамъ на память пагубныя послѣдствія для общественныхъ нравовъ, также огорчительный для всей націи опасный соблазнъ, произойти отъ этого долженствующій, ибо по разрушеніи брака Вашего послѣдній крестьянинъ отдаленнѣйшей губерніи, не слыша болѣе имени Великой Княгини, при церковныхъ молитвахъ возглашеннымъ, извѣстится о разводѣ Вашемъ, съ почтеніемъ къ таинству брака и къ самой вѣрѣ поколеблется... Онъ предположитъ, что вѣра для Императорской Фамиліи менѣе священна, нежели для него, а такового довольно, чтобы отщепить сердце и умы подданныхъ отъ Государя и всего Царскаго Дома. Сколь ужасно вымолвить, что соблазнъ сей производится отъ Императорскаго брата, обязаннаго быть для подданныхъ образцомъ добродѣтели. Повѣрьте мнѣ, любезный Константинъ, единой прелестью неизмѣняющейся добродѣтели можемъ мы внушить народамъ сіе о нашемъ превосходствѣ увѣреніе, которое обще съ чувствомъ благоговѣйнаго почитанія утверждаетъ спокойствіе Имперіи. При малѣйшемъ же хотя въ одной чертѣ сей добродѣтели нарушеніи общее мнѣніе ниспровергается, почтеніе къ Государю и его роду погибаетъ”.