История рыцарства во Франции. Этикет, турниры, поединки

Роланд приписывает своему мечу завоевания, которые совершил. Чтобы Франция не подверглась позору, если его меч будет обращен против нее, Роланд пытается сломать его о скалу, но тщетно. Возможно, из-за священных реликвий, заключенных в рукояти. Ему не остается ничего иного, как, умирая, лечь ничком на землю, прикрыв телом и меч, и Олифант (рог), в который он трубил, призывая Карла. Он лег головой к стране язычников, чтобы те, кто найдут его, сказали, что и погибнув он победил.

Роланд покаялся в грехах перед Богом

И в качестве залога протянул перчатку.

Протянутая Богу перчатка, которую заберут ангелы, – знак признания вассальной зависимости, один из символов реванша церкви над рыцарством. Здесь происходит как бы взаимопроникновение обычаев. Но последние слова умирающего героя заимствованы из заупокойной службы (Рол., 2397):

Погиб Роланд, и Господь принял его душу.

Картина сражающегося рыцарства в «Песни о Роланде» не полна, но вполне точна, к тому же к ее достоинствам следует отнести довольно точную датировку: третья четверть XI века. Однако в ней нет особого подчеркивания опоясывания оружием (это понятие употребляется в значении «вооружиться»), существования некоего военного сословия, стоящего над «посаженным на землю» (то есть наделенным фьефом) феодализмом и особых обязательств, ложащихся на рыцаря в отношении не только его сюзерена, но и человечества в целом. Все это показывает нам институт скорее складывающийся, нежели уже сложившийся, приобретший окончательные формы и обладающий четкими кодифицированными правилами.

Глава 7

РЫЦАРСТВО В «ПЕСНИ О ГИЙОМЕ»

Поэма о Гарене де Монглане включает в себя «Песнь о Гийоме»[7], обнаруженную в 1903 году, и уже это является причиной поговорить о ней, поскольку Леон Готье в своем обширном исследовании «Рыцарство» (Париж, 1894) не мог упомянуть ее. Она датируется XI веком, как и «Песнь о Роланде», но первые ее варианты, возможно, появились еще в X веке.

В ней изображены два посвящения в рыцари, проведенные Гийомом: Вивьена, который добавляет к обычной клятве обещание никогда не отступать в бою, и Ги Ребенка (Вибеллинуса во фрагменте на латыни, хранящемся в Гааге), которое изображено в несколько юмористическом ключе.

Одной из самой лучших сцен является финальная исповедь Вивьена Гийому, его дяде, который заменяет священника, что в очередной раз свидетельствует о тесной связи между рыцарством и церковью в тот век складывания рыцарства как института. Очень экспрессивно говорится о посвящении: