История социологической мысли. Том 2

Следует обратить особое внимание на то, что социология была для Томаса наукой о социальных ценностях, стало быть, она не должна была заниматься всем тем, что описывали как социальную реальность Конт, Маркс, Спенсер или Дюркгейм. Ее должны были интересовать исключительно те аспекты этой реальности, которые в данный момент и в данной группе приобретают значение благодаря относящимся к ним человеческим установкам. Другие аспекты социальной реальности – вопрос других наук, которые изучают явления, не являющиеся сами по себе социальными явлениями. Социологов интересует исключительно та действительность, которая существует для людей. «Если люди, – напишет Томас позже, – определяют ситуации как реальные, то они реальны по своим последствиям»

[230]. Знанецкий будет развивать свою концепцию гуманистического коэффициента.

Так же как и личность, социальная организация интересовала Томаса с точки зрения не структуры, а процесса. «‹…› стабильность институтов данной группы, – читаем мы в «Польском крестьянине», – является просто динамическим равновесием процессов дезорганизации и реорганизации»[231]

. Социологическая теория Томаса и Знанецкого была не столько теорией социальной организации, сколько теорией социального изменения. В «Методологических заметках» это направление интереса заслужило звание научного принципа: «Метод, который позволяет нам определять лишь случаи стереотипной деятельности и оставляет нас беспомощными перед лицом изменившихся условий, вовсе не научен и становится все менее и менее практически полезным по мере возрастания изменчивости в современной социальной жизни»[232].

Социальное изменение было для Томаса, так же как для всех современных ему авторов, изменением в определенном направлении. А именно, он писал об «‹…› эволюции, связанной с техническими изобретениями, упрощенной коммуникацией, распространением печати, развитием городов, экономической организации, капиталистической системы, профессиональной специализации, научных исследований, идеи свободы, эволюционного взгляда на жизнь и т. д.»[233]. С точки зрения процесса адаптации эта эволюция означала прогрессирующую индивидуализацию, проистекающую из того, что индивид имеет дело со множеством разных систем правил, со множеством разных определений ситуаций, ни одно из которых не имеет такой обязывающей силы, какую имели и имеют правила первичной группы.

Более всего, однако, Томаса интересовало не направление, а механизм изменения. Главный вопрос касался того, что ведет к деструкции господствующей системы правил и возникновению новой, то есть как происходит дезорганизация и реорганизация. Социальную дезорганизацию Томас и Знанецкий определяли как «‹…› уменьшение влияния существующих социальных правил поведения на отдельных членов групп. Степени этого уменьшения могут быть бесчисленны, начиная с одноразового нарушения отдельных правил индивидом и заканчивая общим распадом всех институтов данной группы»[234]

. Какая-то степень дезорганизации существует, конечно, во всех обществах. Томас отверг фикцию первобытного общества и крестьянской общины, которые характеризовались бы идеальным соответствием поведения индивидов групповым правилам. Также любая социальная группа располагает средствами противодействия дезорганизации. И все же в определенных условиях эти средства оказываются неэффективны, и дезорганизация ставит под угрозу само существование группы.

Эти условия – это прежде всего появление новых установок, которые группа не в состоянии контролировать и которые невозможно согласовать с действующими в ней правилами. Появление новых установок связано, в свою очередь, с растущим числом контактов с внешним миром. Попытки противодействия дезорганизации путем подавления новых установок могут иметь успех, лишь пока эти контакты относительно ограниченны. После перехода определенной границы становится невозможным сохранять прежнюю социальную организацию без изменений. «Тогда проблемой становится уже не подавление новых установок, а поиск институционального выражения для них, использование их в социально продуктивных целях ‹…›»[235].

Эта новая проблема – это как раз проблема социальной реорганизации, которая заключается в «‹…› создании новых схем поведения ‹…›, которые заменяют или модифицируют прежние и будут больше соответствовать измененным установкам ‹…›»[236]. В отличие от дезорганизации, а также защиты старой организации путем подавления новых установок, реорганизация не является и не может быть стихийным процессом. Она как бы аналог внимания из первой схемы Томаса: привычка – кризис – внимание. Она требует от индивидов абсолютно осознанной и изобретательной активности.