Читаем История социологической мысли. Том 2 полностью

Подтверждением этого мнения может быть труд «Поведение первобытного человека. Введение в социальные науки», являющийся новой версией «Собрания письменных источников для изучения социальных первопричин». В его отдельных разделах заметны следы новых психологических работ, но важнейшее отличие заключается в рассмотрении новейших антропологических трудов и понимании культуры в категориях определения ситуации. Добавим, наконец, что немногим ранее Томас начал склоняться к рассмотрению отношений индивид – группа в категориях не установок и ценностей, а личности и культуры, выходя таким образом навстречу популярным тенденциям американской антропологии (мы займемся ими в разделе 17).

6. Социальная психология Мида

Джордж Герберт Мид (

George Herbert Mead) (1863–1931) был, в отличие от Кули или Томаса, непосредственным участником философского прагматического движения и, хотя почти сорок лет преподавал в Чикаго социальную психологию, считал себя философом, по крайней мере уж точно не социологом. Отправной точкой для него были философские вопросы: как в процессе эволюции возникают свойственные лишь людям черты – абстрактное мышление, самопознание, нравственность и т. д.? Поскольку он вместе с Дьюи утверждал, что эти черты возможны благодаря языку и социальной интеракции, для решения философских проблем требовалось заняться работой в области социальных наук, а они, в свою очередь, могли помочь с ответом лишь при условии их основательной реформы. Таким образом Мид начал свою социологическую карьеру, в результате которой сегодня, спустя много лет после его смерти, Мида чаще вспоминают социологи, чем философы и историки философии.

Слава пришла к Миду с огромным опозданием. Хотя он был ровесником Кули и Томаса, его влияние достигло своего пика лишь тогда, когда о последних начали уже забывать. Это было отчасти связано с тем, что Мид не опубликовал при жизни ни одной книги и доступные на сегодняшний день его труды: The Philosophy of the Present[243] (1932), Mind, Self and Society from the Standpoint of a Social Behaviorist

[244] (1934), The Philosophy of the Act[245] (1938) – являются результатом проведенной его учениками реконструкции лекций
[246]. Это не значит, что Мид не оказывал и ранее некоторого влияния, однако влияние это было ограничено средой философов-прагматистов и выпускников Чикагского университета, который, впрочем, поставлял и его более поздних последователей. Писателем, который сделал из автора «Разума, самости и общества» классика современной социологии, был Гербет Блумер (Herbert Blumer) (1900–1987). Он выявил «социологическую сторону» философии Мида, а также сформулировал постулаты и создал название направления, являющегося ее сегодняшним продолжением (символический интеракционизм)[247]
. После Второй мировой войны символические интеракционисты стали самой многочисленной, наряду с функционалистами, «школой» американской социологии, а труды Мида оказались известны за границами США (во Франции, в Германии, а также в Польше).

Идея социального бихевиоризма

Термин «социальный бихевиоризм», который использовали Томас и Кули, имел в социальной философии Джорджа Герберта Мида намного более точное значение. Он не только защищал понятие сознания как понятие, необходимое в науке о человеческом поведении, но и пытался ответить на вопрос, как можно его использовать, не отказываясь от строгих критериев научности в ее естественно-научном понимании.

Мид принял не только постулат науки о поведении и бихевиористское опровержение старого психологизма, но и другие элементы новой позиции, которые Кули и Томас оставили без внимания. Поэтому он критиковал Кули за «солипсизм», то есть за сосредоточение внимания на том, что происходит в уме индивида. Мид отрицал интроспекцию как метод науки о человеке[248]. Источником этих различий было прежде всего то, что Кули рассматривал сознание как нечто данное, в то время как Мида интересовало в первую очередь само возникновение сознания, происходящее на уровне «первичной коммуникации», которой автор «Человеческой природы и общественного порядка» вообще не занимался. Мид был сильнее связан с натуралистической традицией и бихевиоризмом Уотсона. Его принципы были таковы:

Перейти на страницу:

Все книги серии Интеллектуальная история

Поэзия и полиция. Сеть коммуникаций в Париже XVIII века
Поэзия и полиция. Сеть коммуникаций в Париже XVIII века

Книга профессора Гарвардского университета Роберта Дарнтона «Поэзия и полиция» сочетает в себе приемы детективного расследования, исторического изыскания и теоретической рефлексии. Ее сюжет связан с вторичным распутыванием обстоятельств одного дела, однажды уже раскрытого парижской полицией. Речь идет о распространении весной 1749 года крамольных стихов, направленных против королевского двора и лично Людовика XV. Пытаясь выйти на автора, полиция отправила в Бастилию четырнадцать представителей образованного сословия – студентов, молодых священников и адвокатов. Реконструируя культурный контекст, стоящий за этими стихами, Роберт Дарнтон описывает злободневную, низовую и придворную, поэзию в качестве важного политического медиа, во многом определявшего то, что впоследствии станет называться «общественным мнением». Пытаясь – вслед за французскими сыщиками XVIII века – распутать цепочку распространения такого рода стихов, американский историк вскрывает роль устных коммуникаций и социальных сетей в эпоху, когда Старый режим уже изживал себя, а Интернет еще не был изобретен.

Роберт Дарнтон

Документальная литература
Под сводами Дворца правосудия. Семь юридических коллизий во Франции XVI века
Под сводами Дворца правосудия. Семь юридических коллизий во Франции XVI века

Французские адвокаты, судьи и университетские магистры оказались участниками семи рассматриваемых в книге конфликтов. Помимо восстановления их исторических и биографических обстоятельств на основе архивных источников, эти конфликты рассмотрены и как юридические коллизии, то есть как противоречия между компетенциями различных органов власти или между разными правовыми актами, регулирующими смежные отношения, и как казусы — запутанные случаи, требующие применения микроисторических методов исследования. Избранный ракурс позволяет взглянуть изнутри на важные исторические процессы: формирование абсолютистской идеологии, стремление унифицировать французское право, функционирование королевского правосудия и проведение судебно-административных реформ, распространение реформационных идей и вызванные этим религиозные войны, укрепление института продажи королевских должностей. Большое внимание уделено проблемам истории повседневности и истории семьи. Но главными остаются базовые вопросы обновленной социальной истории: социальные иерархии и социальная мобильность, степени свободы индивида и группы в определении своей судьбы, представления о том, как было устроено французское общество XVI века.

Павел Юрьевич Уваров

Юриспруденция / Образование и наука

Похожие книги

Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке
Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке

Книга А. Н. Медушевского – первое системное осмысление коммунистического эксперимента в России с позиций его конституционно-правовых оснований – их возникновения в ходе революции 1917 г. и роспуска Учредительного собрания, стадий развития и упадка с крушением СССР. В центре внимания – логика советской политической системы – взаимосвязь ее правовых оснований, политических институтов, террора, форм массовой мобилизации. Опираясь на архивы всех советских конституционных комиссий, программные документы и анализ идеологических дискуссий, автор раскрывает природу номинального конституционализма, институциональные основы однопартийного режима, механизмы господства и принятия решений советской элитой. Автору удается радикально переосмыслить образ революции к ее столетнему юбилею, раскрыть преемственность российской политической системы дореволюционного, советского и постсоветского периодов и реконструировать эволюцию легитимирующей формулы власти.

Андрей Николаевич Медушевский

Обществознание, социология
Фактологичность. Десять причин наших заблуждений о мире — и почему все не так плохо, как кажется
Фактологичность. Десять причин наших заблуждений о мире — и почему все не так плохо, как кажется

Специалист по проблемам мирового здравоохранения, основатель шведского отделения «Врачей без границ», создатель проекта Gapminder, Ханс Рослинг неоднократно входил в список 100 самых влиятельных людей мира. Его книга «Фактологичность» — это попытка дать читателям с самым разным уровнем подготовки эффективный инструмент мышления в борьбе с новостной паникой. С помощью проверенной статистики и наглядных визуализаций Рослинг описывает ловушки, в которые попадает наш разум, и рассказывает, как в действительности сегодня обстоят дела с бедностью и болезнями, рождаемостью и смертностью, сохранением редких видов животных и глобальными климатическими изменениями.

Анна Рослинг Рённлунд , Ула Рослинг , Ханс Рослинг

Обществознание, социология
Теория социальной экономики
Теория социальной экономики

Впервые в мире представлена теория социально ориентированной экономики, обеспечивающая равноправные условия жизнедеятельности людей и свободное личностное развитие каждого человека в обществе в соответствии с его индивидуальными возможностями и желаниями, Вместо антисоциальной и антигуманной монетаристской экономики «свободного» рынка, ориентированной на деградацию и уничтожение Человечества, предложена простая гуманистическая система организации жизнедеятельности общества без частной собственности, без денег и налогов, обеспечивающая дальнейшее разумное развитие Цивилизации. Предлагаемая теория исключает спекуляцию, ростовщичество, казнокрадство и расслоение людей на бедных и богатых, неразумную систему управления в обществе. Теория может быть использована для практической реализации национальной русской идеи. Работа адресована всем умным людям, которые всерьез задумываются о будущем нашего мироздания.

Владимир Сергеевич Соловьев , В. С. Соловьев

Обществознание, социология / Учебная и научная литература / Образование и наука