Читаем История тела. Том 2: От Великой французской революции до Первой мировой войны полностью

В жилых помещениях начала XIX века ванные комнаты еще редки, как редки и упоминания о «домашних купаниях» в рассказах и воспоминаниях. В быту по–прежнему практикуют обтирание частей тела по отдельности. В своем «Искусстве туалета» (1827) госпожа Сельнар посвящает всего две строки тому, как ароматизировать «общие ванны», но гораздо подробнее останавливается на «частичных омовениях»: «обтирании задней стороны ушей батистовой или шерстяной тканью»[703], полоскании рта, уходе за ногами. Локальные практики воплощали в ее глазах саму суть чистоты. Именно они придают «свежесть», «чистоту», поддерживают здоровье и являются эстетичными. Она даже называет их «душой красоты»

[704].

Похожим образом рассуждает и Жорж Санд в период Реставрации. Приехав навестить свою бывшую школьную учительницу, она поражена чистотой этой уже пожилой монахини, удалившейся жить в провинциальный монастырь. Санд внимательно изучает лицо старушки, отмечает свежесть ее одеяния, слышит давно забытый аромат. Вспоминая этот неожиданный визит к персонажу из своего детства, она описывает чистоту, безусловно, никак не связанную с погружением в воду: «Я была приятно удивлена, обнаружив исключительную чистоту и услышав запах жасмина, который поднимался от внутреннего дворика к ее окну. Бедная сестра тоже была чистой: на ней было новое платье из сиреневой саржи; предметы туалета, аккуратно разложенные на столе, свидетельствовали о том, что она ухаживает за собой»[705]

. Сходную информацию мы находим и в «Детском словаре» (1839), где Домье изображает человека, окунающего руки в умывальную чашу в «туалетной комнате». На пороге стоит слуга и пожимает плечами. Мужчина в фартуке и с метелкой в руках смеется над этим, пусть и «локальным», обтиранием, считая его очевидным знаком чрезмерного эстетства и опрятности.

Врач начала века подтверждает необходимость мыть тело только по частям, особенно подчеркивая частоту и объект этой процедуры: «Ежедневное обтирание частей тела нужно проводить один раз, утром, встав с постели; тем не менее некоторые части тела, в первую очередь женские, стоит омывать несколько раз в день. <…> Ограничимся следующим замечанием: все, что выходит за рамки здоровой и необходимой гигиены, постепенно приводит к печальным последствиям»[706]. Считалось, что тело состоит из скрытых зон, потайных пространств, выделяющих пот и запах. Именно этим зонам особенно угрожает грязь, поэтому их гигиене нужно отдавать приоритет. Именно за ними осуществляется уход в буржуазных туалетных комнатах начала XIX века, где расположены умывальники и биде — безусловные символы прогресса по сравнению с теми временами, когда приоритетным средством для поддержания чистоты тела служила смена белья.

III. Заострение чувств

Тем не менее нельзя игнорировать санитарные требования, ужесточенные к середине XIX века. Например, после 1830 года усилилось влияние научных представлений, согласно которым вода умеренной температуры очищает кожу и позволяет ей дышать. Картина постепенно меняется: теплая вода не столько размягчает волокна, сколько обеспечивает «дыхание» кожного покрова; крепость тела зависит не от жесткости тканей, а от его энергии. Отныне большое значение придается дыханию, формируется новое убеждение: от количества поглощенного кислорода зависят упругость и твердость тела.

Итак, выясняется, что кожа «дышит», и в связи с этим взгляд на нее сильно меняется. Проводятся многочисленные опыты: например, опыты Уильяма Фредерика Эдвардса[707] с наполовину удушенными лягушками. Тело лягушки он помещал в герметичный пакет, оставив голову снаружи; через несколько часов в пакете обнаруживался углекислый газ. В 1824 году Эдвардс, а вслед за ним и некоторые другие гигиенисты решительно переносят полученные результаты на человека[708]. Еще в 1816 году Мажанди говорил о дыхании кожного покрова: «Кожа выделяет маслянистое вещество и угольную кислоту»[709]. Нередко проводились эксперименты с удушением животных, кожу которых «покрывали» искусственной оболочкой. Еще чаще ученые выступали с докладами о роли кожного покрова в дыхании и с предписаниями по уходу за кожей.

Перейти на страницу:

Все книги серии Культура повседневности

Unitas, или Краткая история туалета
Unitas, или Краткая история туалета

В книге петербургского литератора и историка Игоря Богданова рассказывается история туалета. Сам предмет уже давно не вызывает в обществе чувства стыда или неловкости, однако исследования этой темы в нашей стране, по существу, еще не было. Между тем история вопроса уходит корнями в глубокую древность, когда первобытный человек предпринимал попытки соорудить что-то вроде унитаза. Автор повествует о том, где и как в разные эпохи и в разных странах устраивались отхожие места, пока, наконец, в Англии не изобрели ватерклозет. С тех пор человек продолжает эксперименты с пространством и материалом, так что некоторые нынешние туалеты являют собою чудеса дизайнерского искусства. Читатель узнает о том, с какими трудностями сталкивались в известных обстоятельствах классики русской литературы, что стало с налаженной туалетной системой в России после 1917 года и какие надписи в туалетах попали в разряд вечных истин. Не забыта, разумеется, и история туалетной бумаги.

Игорь Алексеевич Богданов , Игорь Богданов

Культурология / Образование и наука
Париж в 1814-1848 годах. Повседневная жизнь
Париж в 1814-1848 годах. Повседневная жизнь

Париж первой половины XIX века был и похож, и не похож на современную столицу Франции. С одной стороны, это был город роскошных магазинов и блестящих витрин, с оживленным движением городского транспорта и даже «пробками» на улицах. С другой стороны, здесь по мостовой лились потоки грязи, а во дворах содержали коров, свиней и домашнюю птицу. Книга историка русско-французских культурных связей Веры Мильчиной – это подробное и увлекательное описание самых разных сторон парижской жизни в позапрошлом столетии. Как складывался день и год жителей Парижа в 1814–1848 годах? Как парижане торговали и как ходили за покупками? как ели в кафе и в ресторанах? как принимали ванну и как играли в карты? как развлекались и, по выражению русского мемуариста, «зевали по улицам»? как читали газеты и на чем ездили по городу? что смотрели в театрах и музеях? где учились и где молились? Ответы на эти и многие другие вопросы содержатся в книге, куда включены пространные фрагменты из записок русских путешественников и очерков французских бытописателей первой половины XIX века.

Вера Аркадьевна Мильчина

Публицистика / Культурология / История / Образование и наука / Документальное
Дым отечества, или Краткая история табакокурения
Дым отечества, или Краткая история табакокурения

Эта книга посвящена истории табака и курения в Петербурге — Ленинграде — Петрограде: от основания города до наших дней. Разумеется, приключения табака в России рассматриваются автором в контексте «общей истории» табака — мы узнаем о том, как европейцы впервые столкнулись с ним, как лечили им кашель и головную боль, как изгоняли из курильщиков дьявола и как табак выращивали вместе с фикусом. Автор воспроизводит историю табакокурения в мельчайших деталях, рассказывая о появлении первых табачных фабрик и о роли сигарет в советских фильмах, о том, как власть боролась с табаком и, напротив, поощряла курильщиков, о том, как в блокадном Ленинграде делали папиросы из опавших листьев и о том, как появилась культура табакерок… Попутно сообщается, почему императрица Екатерина II табак не курила, а нюхала, чем отличается «Ракета» от «Спорта», что такое «розовый табак» и деэротизированная папироса, откуда взялась махорка, чем хороши «нюхари», умеет ли табачник заговаривать зубы, когда в СССР появились сигареты с фильтром, почему Леонид Брежнев стрелял сигареты и даже где можно было найти табак в 1842 году.

Игорь Алексеевич Богданов

История / Образование и наука

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука