История царствования императора Александра I и России в его время. т.5. (1871)

В числе членов „Беседы" была русская писательница Анна Петр. Бунина, издавшая несколько стихотвореній. По редкости в то время женщины— автора „Сельскіе вечера" и „Неопытная Муза" Буниной доставили ей названіе „Русской Сафо". Император Александр, в поощреніе нисательнице, пожаловал ей пенсію в 2,000 рублей.

Попытки созданія русской эпической поэмы были в высшей степени неудачны. Еще в 1810 году „любимый сын по литературе" Шишкова, князь Шихматов издал в свет лирическое стихотвореніе „Петр Великій", в восьми песнях; за тем, в 1812 году, появилась эпическая поэма Грузинцева „Петріада", в десяти песнях. Ни одно из этих песнопеній не было достойно Преобразователя Россіи. Возставая против таких рапсодій, Батюшков писалъ:

«Какое хочешь имя дан «Твоей поэые полудикой:

«Петр длинный, Петр большой, но только Петр Великій «Ее не называй» (⁹).

В эту эпоху, почти вся современная русская литература сосредоточивалась в журналах; но, подобно тому как и в наше время, немногіе лишь из них пользовались благосклонностью публики. Первое место между ними занимал „Вестник Европы", основанный Карамзиным и переданный им Жуковскому, который сперва издавал этот журнал.вместе с Каченовским, потом — один, и наконец передал Каченовскому. Под редакціей Жуковскаго, Вестник Европы возставал против сентиментализма, господствовавшаго в первых сочиненіях Карамзина. По поводу представленій на московской сцене комедіи князя Шаховскаго: „Новый Стерп", было сказано в Вестнике: „Чувствительность сердца есть конечно драгоценный дар природы; но надобно чтобы она была управляема здравым разсудком"....

Другой московскіи журнал „Русскій Вестиик", основанный Сергеем Никол. Глинкою, в 1808 году, имел задачею—возбужденіе народнаго духа в Россіи и вызов Русских к новой, неизбежной борьбе с Наполеоном. Приступая к изданію журнала, Глинка, между прочим, писал: „замечая нынешніе нравы, воспитаніе, обычаи, моды, и проч. мы будем противополагать им не вымыслы романическіе, но нравы и добродетели праотцев наших... Вог поможет Русским! Все истинно полезное, пріобретенное ими в теченіи целаго столетія, присовокупят они к полезным и похвальным качествам предков, и не чужим, незаимствованным, но своим родным добром будут богаты".... Одушевленный, волнуемый безсознательною любовью к отечеству, Глинка действовал не на умы, но на 'сердца своих сограждан, и пользуясь обстоятельствами, поселявшими общее сочувствіе к его восторженной речи, подвизался с успехом. Пристрастіе ко всему русскому доходило в нем до того, что, защищая „Кормчую Книгу", он ставил заключающіяся в ней правила на-ряду с мненіями Солона, Монтескьё, Шатобріана и других знаменитых мыслителей. Точно также, у Глинки, в статье: „Зотов, наставвик Петра I", сказано, что способ его ученія „соображается с правилами Руссо, Кондильяка, Локка и прочих писателей о воспитаніи"; а в другой: „Наставленіе Симеова Полоцкаго Дарю Алексею Михайловичу," сличаются его мысли с мненіями нетолько Сократа, Платона и Цицерона, но и Декарта, Боссюэта, Вольтера и Дидеро(¹⁰

).

То, чтб мы видели в наше время, когда одно из русских періодических изданій, действуя в духе здоровой части общества, сделалось главным его органом, то самое было в грозную эпоху нашествія наполеонова. Русскій Вестник был своего рода силою, и сам Глинка „жил среди народа и жизнъю народной." — „Ведите нас", говорили ему тысячи голосов; „помогите нам жертвовать собою отечеству", просили его молодые люди, воспитанники московскаго университета. Посвятив нетолько свое перо, но и всецело себя святой родоне, он первый записался ратником в московское ополчевіе, достойно был награжден орденом Владиміра 4-й степени — „за любовь к отечеству, доказана ую сочиненіями и деяніями", и получил 200 (по другим сведеніямъ—800) тысяч рублей, которыми было предоставлено ему распоряжаться по усмотренію. Порученіе, возложенное на него Государем, состояло в том, чтобы успокоивать жителей Москвы, внушая в них единомысліе и твердость духа. Но двести тысяч рублей остались в казне сполна: верный своему призванію, Глинка не истратил из нихъ ни копейки, сказав, что „для русскаго сердца достаточно силы слова, идущаго от души". Когда-же умолкли раскаты грозы гремевшей над Россіею, миновало призваніе человека, могучаго любовью к отечеству, но слабаго талантом писателя, и Русскій Вестник пал невозвратно (^и).