История войны и владычества русских на Кавказе. Деятельность главнокомандующего войсками на Кавказе П.Д. Цицианова. Принятие новых земель в подданств

«Необходимая нужда в российском языке, – доносил он[681], – в той земле, где на оном отправляется судопроизводство; недостаток в переводчиках и крайнее невежество здешнего дворянства, даже до того, что большая часть оного не знает природного своего языка по правилам, побудили меня приступить деятельным образом к преподанию способов относительно введения в Грузию первых лучей просвещения, буде не вообще народного, то хотя здешнего дворянства, дабы, по крайней мере, поколение, в отроческих летах ныне пребывающее, вкусило блаженство, российским правительством для оного уготовляемое».

Не ожидая разрешения из Петербурга, князь Цицианов приступил к осуществлению своей мысли и назначил на расходы по устройству училища часть той суммы, которую предполагалось выручить от продажи шелка, наложенного в виде дани на жителей Джаро-Белоканского округа.

Указом 8 августа 1803 года предположение об открытии училища было одобрено[682], и 21 мая 1804 г. оно было открыто.

Вновь устроенному училищу отдана была, по распоряжению главноуправляющего, находившаяся в Тифлисе типография, заведенная попечением царя Ираклия II.

Царь Ираклий, желая иметь в Тифлисе типографию, выписал из Константинополя мастера, который привез с собою некоторые необходимые для типографии инструменты. В Тифлисе, на царский счет, построен был для типографии дом и куплены доски, свинец и бумага. Сверх того, отданы были в типографию некоторые инструменты, оставшиеся еще со времен царей: Вахтанга, Теймураза, а также сделанные при Ираклии. В типографии этой напечатано было несколько книг. Мастер, устраивавший типографию, вскоре после открытия ее был отпущен, и типография осталась в ведении священника Христофора, который начал печатать в ней разные книги. Но как царь Ираклий не находил прибыли от типографии, стоившей ему до 20 000 рублей, то остановил ее работы и отправил один станок в Эчмиадзин в подарок армянскому патриарху. При разорении Тифлиса Ага-Магомет-ханом типография была сожжена и большая часть форм увезена в Ганжу. Впоследствии, по возвращении своем в Тифлис, царь Ираклий приказал нанять работников и, разрыв место, где была типография, привезти ему все вещи, которые будут найдены.

Последовавшая вскоре за тем кончина царя Ираклия была причиною того, что типография была окончательно устроена при преемнике и сыне его Георгии XII, когда священник Христофор, собрав большую часть вещей, принадлежавших типографии, взялся восстановить ее, на что и получил необходимые деньги как от царя, так и от царевича Давыда. Устроенная таким образом типография и была передана князем Цициановым в ведение училища[683]

.

В то время при мингрельском владетеле находился венгерский уроженец профессор Самуил Мартини. Цицианов пригласил его в учрежденное в Тифлисе училище на должность учителя латинского и немецкого языков, и Мартини 31 мая 1805 года занял свою кафедру, имея 18 учеников. Ноября 28-го дня 1805 г. князь Цицианов представлял графу Завадовскому[684] об открытии при Тифлисском училище классов для изучения полного гимназического курса, потому что родители воспитанников ни под каким видом не соглашались на отправление детей своих в Россию в университеты.

Вместе с тем главноуправляющий обратил внимание на приготовление грузинского дворянства к поступлению в военную службу. Эта мера признана была нашим правительством необходимою еще раньше назначения князя Цицианова главнокомандующим в Грузию.

При самом вступлении в Тифлис полка генерала Лазарева император Павел I для той же цели приказал принять в полк портупей-юнкерами и портупей-прапорщиками 10 юношей из дворянских грузинских фамилий и одного подпоручиком. Распоряжение это не принесло, однако же, тех результатов, которых ожидали; грузины неохотно шли в ряды нашей армии, и, быть может, оттого, что Лазарев взял тогда молодых людей не из первых фамилий. Князь Цицианов снова просил позволения принимать в полки молодых людей первейших фамилий и, в случае несогласия родителей, действовать на них принудительным образом.

«Подобный набор юношей, – писал он, – обратит все здешнее дворянство в военную службу, по склонности их к оной, отвлечет их от праздности, источника пороков, и нечувствительно введет в просвещение и научит предпочитать славу добыче»[685]. Вслед за этим представлением главнокомандующий исполнил эту меру, принудив князей Амилахварова и Цицианова определить своих детей в военную службу[686].