История войны и владычества русских на Кавказе. Деятельность главнокомандующего войсками на Кавказе П.Д. Цицианова. Принятие новых земель в подданств

Он старался внушить владетелям, что несоблюдение условий трактатов неминуемо повлечет отрешение их от управления ханствами, и для того, чтобы они не могли отговариваться незнанием русских законов, сделал из них выписку о наказаниях изменников. В Грузии же с этою целью было сделано распоряжение, чтобы священники в своих церквах каждое воскресенье и праздник, а в мечетях ахуны и муллы при молитвах читали своим прихожанам уголовные законы, с тем чтобы никто из жителей неведением их не мог отговариваться. Для лучшего же ознакомления народа с русскими законами приказано было читать их: моуравам – в своих моуравствах, капитан-исправникам – в деревнях и комендантам – в городах. От дворян и грамотных отбирались подписки в знании ими законов[724].

Сделав подобные же выписки и для мусульманских провинций и приспособив их слог к понятию азиятцев, князь Цициа-нов препроводил эти выписки к министру иностранных дел, с тем что если признаются в цели своей полезными, то чтобы управляющий министерством послал каждому из владетелей по одному экземпляру таких выписок.

Впоследствии, по кончине князя Цицианова, извлечения эти были препровождены к преемнику его графу Гудовичу, но оставлены им без употребления.

Оставляя владетелям право производить суд и расправу по обычаям страны, князь Цицианов сделал это потому, что русское правление не могло быть тотчас привито к народу дикому, но должно быть вводимо с благоразумием постепенно, в продолжение нескольких десятков лет.

«Сближение новопокоряющихся народов с нравами российскими, – писал он князю Чарторижскому[725], – не может совершиться от позволения ежегодно возить дань в Санкт-Петербург [726]

, потому что нравы и обычаи так легко не приобретаются и не переменяются, и шестимесячное пребывание персиянина в Санкт-Петербурге недостаточно переменить в нем склонность к неправильному стяжанию имения; не может поселить в него любви к ближнему и истребить в нем самолюбия, коему он приносит в жертву не токмо пользу общественную или пользу ближнего, но нередко и самую жизнь сего последнего, буде он его слабее, ни о чем так не заботясь, как о собственной своей пользе и прибытке. Разность веры много препятствует магометанину подражать нашему обычаю и нраву; и, будучи воспитан в правилах своей веры, он приучается от младых ногтей презирать все то, что идет от христиан, почитая нас врагами своей религии, а у врага непросвещенный человек никогда перенимать не станет. Если же татары края сего влекомы больше собственными побуждениями к нам, нежели к персидским владельцам, то не от чего иного, как оттого, что собственность их и личность обеспечена, глаза его, нос и уши могут оставаться до смерти его при нем.

К тому же и силу российских войск видели, и сие последнее есть та единственная пружина, которою можно как содержать их в должных границах благопристойности и благоустройства, так и быть уверену, что здешний житель ищет и искать всегда будет сильного себе в покровители. Доказательством сему послужит следующее: когда предместник мой, приехав в город Сигнах, послал к белоканцам с предложением, чтобы они нам покорились, тогда они отвечали: покажи нам свою силу, тогда и покоримся. Ответ известный во всей Грузии. В азиятце ничто так не действует, как страх, яко естественное последствие силы.

Итак, по мнению моему, ожидая при помощи Божией перемены нравов и обычаев азиатских, с переменою целых и нескольких поколений, хоть на 30 лет, страх, строгость, справедливость и бескорыстие должны быть свойствами или правилами здешнего народоправления. В течение сего времени стараться вводить кротчайшие нравы и любовь к ближнему, а потому и к общему благу, но не иными какими способами, как щедрыми наградами тех, кои что-нибудь сделают к общей пользе. Чиновники магометанской религии, как ни жадны к деньгам, но и честолюбивы, а потому их можно награждать серебряным или золотым пером в шапку с надписью по приличию: важные же их услуги награждать можно освобождением от телесного наказания, но первоначально надлежит обвестить с позволения хана и через него те статьи, кои правление желает ввести в большое употребление; например, кто сколько сделает шелку или снимет пшеницы, тому назначить оное награждение».

Оставляя владения, вступавшие в зависимость России, в положении, мало различествовавшем от прежних их учреждений, князь Цицианов действительно устранял от империи не только огромные издержки на содержание своего правления, но и отклонял те важные неудобства, которые должны были родиться от недостатка чиновников, обоюдного незнания языков, неимения переводчиков, а всего более от применения образованной администрации к духу и характеру дикого азиатского народа.