История знаменитых цитат

Первое известное упоминание об ответе Уайльда таможенникам обнаружено в книге английского литератора Артура Рэнсома «Оскар Уайльд: Критическое исследование» (1912). Рэнсом, родившийся два года спустя после прибытия Уайльда в Америку, пользовался помощью Роберта Росса, одного из ближайших друзей Уайльда. Однако и Росс не мог быть свидетелем этой сцены.

Искусная самореклама была частью жизненной стратегии молодого Уайльда, но в его текстах, включая многочисленные письма из Америки, нет ни малейшего намека на будто бы сказанную им знаменитую фразу. И, кстати сказать, в 1882 году он еще не говорил о себе как о гении. Так что историю об Уайльде и таможенниках можно практически с полной уверенностью считать легендой.

Более интересно другое: легенда эта (что осталось незамеченным английскими и американскими исследователями) – всего лишь вариант эпизода из биографии Вольтера, случившегося столетием раньше.

В 1754 году Людовик XV изгнал Вольтера из Парижа. Четыре года спустя Вольтер купил имение Ферней в Швейцарии, на самой границе с Францией, где жил почти до самой смерти. В 1778 году, уже при Людовике XVI, изгнаннику было позволено вернуться в Париж. 83-летний Вольтер отправился в путь вместе со своим секретарем Жаном Луи Ваньером. Ваньер рассказывал:

10 февраля, в три с половиной часа дня, мы прибыли в Париж. На городской заставе служители спросили, не везем ли мы чего-либо запрещенного указами короля. «Клянусь честью – ответил Вольтер, – я полагаю, что здесь нет никакой контрабанды, кроме меня самого». (…) Тогда один из стражников сказал своему товарищу: «Да это же господин Вольтер!» (…) Все уставились на Вольтера с величайшим изумлением и уважением и просили его продолжить свой путь.

Почти в той же форме передавали слова Вольтера парижские газеты: «Господа, здесь нет никакой контрабанды, кроме меня самого».

Восторженная встреча, устроенная Вольтеру парижанами, стала финальным аккордом его биографии. 30 мая 1778 года «фернейский патриарх» скончался, а его ответ таможенникам стал исторической фразой. Она была хорошо известна не только во Франции, но также в Англии и Америке. В частности, она попала в сборник «Краткие изречения великих людей», вышедшей в Бостоне в 1882 году и переизданной в 1887 году.

По всей вероятности, уже после смерти Уайльда эта фраза, в чуть переделанном виде, была приписана британскому остроумцу, в высказываниях которого слово «гений» повторяется постоянно.

Уайльд действительно был гением афоризма, но в данном случае следует воздать должное остроумию Вольтера.

Мозг – не половой орган

У истоков американского феминизма XX века стояла Шарлотта Перкинс Гилман. Всемирную известность принесла ей книга «Женщины и экономика» (1898), в которой, среди прочего, содержалась цитата, ставшая знаменитой:

Никакого «женского ума» не существует; мозг – не половой орган.

Эта мысль была вовсе не очевидной в XIX веке, а тем более раньше.

В 1696 году в Лондоне было опубликовано «Эссе в защиту женского пола», подписанное просто: «Леди». Имя автора выяснилось почти полвека спустя. Это была Джудит Дрейк, жена врача и политика Джеймса Дрейка. Леди Дрейк, ссылаясь на «сообщения ученых врачей», утверждала, что женский мозг «столь же пригоден для сообщения каких угодно идей», как и мужской.

В эпоху Просвещения этот тезис нашел новых защитниц. В романе Томаса Хоулкрофта «Анна Сент-Айвзская» (1792) молодая женщина заявляет:

– Ум не имеет пола (Mind has no sex).

Обычно это изречение приписывается Мэри Уоллстонкрафт, которая в трактате «Защита прав женщины» (1792) писала: «Мнение, будто ум имеет пол, не слишком соответствует принципам этого человека [Жана Жака Руссо]». Трактат вышел с посвящением «г. Талейрану-Перигору» и вскоре был переведен на французский.

Во Франции эта мысль связывается с именем Жермены де Сталь. По рассказу Наполеона, когда он в 1797 году вернулся из Итальянского похода, де Сталь докучала ему своими визитами. Однажды он велел передать ей, что не может ее принять, так как почти не одет. Де Сталь ответила:

– Это ничего не значит, ибо гений не имеет пола (le génie n’a pas de sexe).

(Э. Лас Казес, «Мемориал Св. Елены», запись 18–20 янв. 1816 г.). Слово «le génie» во французском тогда означало обычно «дарование».

Если речь о науке, то тут следует вспомнить о случае с Давидом Гильбертом. Согласно «Воспоминаниям» академика Андрея Сахарова дело было так: