Истреби в себе змею

— Хорошо, мать Эухенья. Мы так и сделаем.

* * *

Но сразу последовать совету Мудрой им не удалось. Каждое утро Диего говорил себе» «Сегодня — непременно», и каждый раз в веренице повседневных дел находилось какое-то очередное, которое обязательно надо было закончить, и поэтому отъезд снова откладывался. То Мерседес задерживали дела фирмы, то надо было заехать в школу к Эстебану и Кончите и поговорить с учителем, то малыш Хуан немного прихворнул, то у самого Диего возникали неотложные дела с издателями. К тому же Рохо чувствовал, что Мерседес совсем не хочется покидать насиженное за долгие годы уютное гнёздышко, и ему не хотелось принуждать жену к поспешному бегству в Катакомбы. Да и то сказать — всё было тихо-мирно, и ничто не предвещало никаких бед.

Так шли дни за днями, свиваясь в гроздья недель. Минул месяц, но семейство Рохо всё оттягивало свой переезд в Пещеры Миктекасиуатль, пока однажды утром в доме Диего не появились гости.

Мерседес спозаранку уехала в аэропорт провожать двух важных персон из Европы, очень интересовавшихся «горной обителью» и крайне раздосадованных невозможностью её посещения, Диего работал в своём кабинете над статьёй для журнала «Сайентист XXI век». Ракушка и Эстебан были в школе, Хуан с нянькой отправился на прогулку к реке. Наташа в гордом одиночестве раскачивалась в гамаке в саду, наслаждаясь покоем и тёплым ветерком. Они с Андреем только вчера вернулись с побережья, но брат уже умчался за реку, в пещеры, «будучи не в силах хоть на часок расстаться со своей аргентинкой», как прокомментировала его поступок язва-сестрица. Наташа не спешила последовать за ним — им пришлось изрядно потрудиться там, на взморье, и она считала, что заслужила хотя бы маленький отдых.

…Из состояния полудрёмы её вывел шорох гравия — по тропинке кто-то шёл. Наташа открыла глаза и увидела мужчину неопределённых лет, по виду вроде бы индейца, и рядом с ним смуглого кареглазого мальчишку. «Как они попали в сад? — подумала девочка. — Опять эта растяпа-нянька забыла заблокировать ворота!».

— Добрый день, сеньорита, — вежливо поздоровался мужчина. — Можем ли мы видеть вашего почтенного отца? Вы ведь дочь сеньора Диего Рохо, не так ли?

— А кто вы такие, собственно… — начала было Наташа и осеклась. От мужчины веяло силой — силой, сравнимой с той, которой обладала сама мать Эухенья. А мальчишка — он ведь индиго, уж в этом-то одна из лучших учениц Миктекасиуатль никак не могла ошибиться!

Наташа проворно спрыгнула на землю, ощупывая взглядом незнакомцев. Положим, с мальчишкой-то она справится, если что, а вот этот мужчина… Или старик — сколько ему лет? «Жаль, что нет Андрея, — подумала она, — вдвоём с ним мы бы с кем угодно…»

— Нас не стоит опасаться, сеньорита, — мягко и дружелюбно сказал вдруг «индеец». — Меня зовут Алан, а его — Хайк. А вас, юная сеньорита?

— Наташа, — ответила «юная сеньорита» и неожиданно для самой себя покраснела, встретившись глазами с Хайком.

— Русское имя… — медленно произнёс Алан со странной интонацией. — Так мы можем увидеть вашего отца?

— А что вам от него нужно? — подозрительно осведомилась Наташа. — В этих местах не ходят в гости без приглашения. Вы из Пуэбло-дель-Рио?

— Нет, мы приезжие. Издалека — с севера.

— С севера? Вы не очень-то похожи на гринго!

— А разве на севере живут одни гринго? Может быть, вы позволите нам войти в дом?

— Я знаю ваши имена, — отрезала Наташа, — если они, конечно, настоящие, но вы так и не сказали, зачем вам мой отец.

Препирательства грозили затянуться на неопределённый срок — Наташа намерена была стоять насмерть, — но в это время в сад вышел сам хозяин дома. Окно его кабинета было открыто, и Рохо услышал голоса.

— Что вам угодно? — спросил он, остановившись в трёх шагах от Алана.

— Здравствуйте, сеньор Рохо. Меня зовут Алан — Алан Ансиано[14]. Или Алан Старов, господин… Краснов.

— Краснов? Давно меня так не называли, — медленно проговорил Диего, внимательно глядя на Алана. — Ну что ж, коль скоро вы знаете мою прежнюю фамилию… Наташа, сделай нам кофе, пожалуйста.

— Если позволите, мне хотелось бы поговорить с вами приватно.

— Ну что ж… Ната, забери с собой этого молодого человека, а кофе принеси нам сюда, хорошо?

— Хорошо, отец, — отозвалась дочь и махнула Хайку, словно старому знакомому. — Идём, поможешь. Да не бойся ты, не укушу.

— Я не боюсь девчонок, — подал голос молчавший до того Хайк.

— А… Тогда ты, наверно, — невинным голоском пропела Наташа, — боишься змей? Не бойся, у нас их нет — ни в саду, ни в доме. И вообще — я здесь самая опасная хищница. Не веришь? Зря.

Хайк в свою очередь покраснел (хотя при его смуглой коже это было почти незаметно) и последовал за девочкой в дом, соображая на ходу, как бы ему ловчее отбрить эту нахалку.

— Садитесь, Алан, — предложил Диего, проводив глазами ребят и указывая гостю на плетёное кресло подле стоявшего в тени деревьев столика. — Я вас слушаю. Что вас ко мне привело?

— Вы автор романа «Предупреждение»…

— Вы не ошиблись, сеньор Ансиано. Однако вряд ли вы прибыли сюда только для того, чтобы попросить у меня автограф, не так ли?