Исцеление духовных болезней. Введение в аскетическую традицию Православной Церкви

Случается, что уныние вызывает сильное, долговременное отвращение к месту проживания[1286], дает всяческие поводы для недовольства им, подводит человека к мысли, что ему будет лучше в другом месте[1287]. «Тогда он влечется, желая других мест, где легче сможет найти то, что ему необходимо»[1288]. Уныние может также побудить человека избегать своей деятельности, в частности работы, потому что вызывает в человеке неудовлетворенность ею[1289], побуждает искать что-то другое, заставляет думать, что новая деятельность будет более интересной и он станет счастливее…

Все состояния, связанные с унынием, сопровождаются беспокойством или тревогой, которая является, помимо отвращения, основным свойством этой страсти[1290].

Нечистый дух уныния нападает прежде всего на тех, кто посвящает себя духовному деланию, стараясь таким образом отвратить их от пути Святого Духа, любым способом помешать занятиям, которые подразумевает такая жизнь, и особенно воспрепятствовать упорядоченности и постоянству аскетического делания, которые необходимы для духовной жизни[1291], нарушить способствующие ей тишину и неподвижность[1292]. Так, преподобный Иоанн Лествичник показывает ее как «расслабление души, небрежность ума, нерадение об аскетическом делании»[1293]. Уныние «ослабляет духовного [человека] и лишает его храбрости в отношении дел, которые он должен делать у себя, препятствует ему оставаться там и возрастать в делании»[1294]

. Под влиянием уныния его ум «становится расслабленным и неспособным к любому духовному деланию»[1295], он становится равнодушным ко всем творениям Божиим[1296], больше не желает будущих благ[1297] и доходит даже до того, что обесценивает духовные блага[1298]. Все святые отцы видят в унынии одно из основных препятствий к молитве

[1299]. Преподобный Иоанн Лествичник определяет его как «изнеможение в псалмопении, слабость в молитве»[1300]. «Демон уныния в особенности нападает на тех, кто уже преуспел в молитве или старается преуспеть», — замечает преподобный Симеон Новый Богослов[1301]. И многие замечают, что особенно во время молитвы он производит оцепенение в душе и теле и ввергает человека в сон: «Когда нет псалмопения, тогда и уныние не является. И когда богослужение заканчивается, наши глаза открываются», — обращает внимание преподобный Иоанн Лествичник[1302]. Но «когда приходит время богослужения и молитвы, [этот бес] начинает снова отягощать наше тело; стоящих на молитве он погружает в сон и с помощью зевания, которое одолевает нас время от времени, мешает произносить стихи полностью», — говорит тот же святой[1303]

.

И если верно, что уныние поражает прежде всего тех, кто старается подчинять себя постоянной духовной дисциплине и ради этого сводит к необходимому минимуму внешнюю деятельность и перемещения, а также ищет полной тишины и уединения, если верно, что человек настолько подвержен нападению этой страсти, особенно боящейся отшельников, насколько дисциплинирует себя в духовном отношении и уединяется, чтобы в тишине посвятить себя молитве, объединяющей с Богом, то тем более тот, кто живет вне любой дисциплины или даже вообще вне какой-либо духовной деятельности, подвержен нападениям уныния. Оно принимается за них в других формах, как отмечает преподобный Исаак Сирин: «К живущим в делах плоти… приступает иное уныние, очевидное для всех»[1304]. Такое уныние принимает вид часто неясной и туманной неудовлетворенности, отвращения, тоски, усталости от самих себя, от существования[1305], от окружения, от места пребывания, от работы или какой бы то ни было другой деятельности[1306]. Люди подвергаются также беспричинному смятению, общему состоянию тревоги, эпизодической или продолжительной тоске. В целом они оказываются охваченными, соотносительно, состоянием бесчувствия, физического и психического оцепенения, общей постоянной беспричинной усталости и сонливости души и тела (временной или постоянной).

Часто одновременно с этим, чтобы до некоторой степени предотвратить болезненные состояния, уныние толкает людей на разнообразную деятельность и ненужные перемещения, бесполезные знакомства, то есть на все то, что, как кажется, может помочь избежать тоски, скуки и одиночества, насытить неудовлетворенность, которую они испытывают. В то время как они хотят и думают таким образом удовлетворить и обрести себя, в действительности они всего лишь отворачиваются от самих себя и обязанностей своего духовного бытия, от своего естества и истинного предназначения и тем самым от любой полной и цельной удовлетворенности.