Исцеление мира. От анестезии до психоанализа: как открытия золотого века медицины спасли вашу жизнь

Объем работы фон Грефе был просто невероятным. Помимо ухода за множеством пациентов, он находил время на исследования и распространение полученных результатов. Его научные эссе насчитывают в общей сложности более 2000 страниц, им впервые описаны многочисленные симптомы и клинические характеристики. Чтобы соединить поток информации в единое целое, он основал два специализированных журнала, существующих до сих пор – Graefe’s Archiv и

Klinischen Monatsblätter für Augenheilkunde[124]

. Для Грефе обмен научной информацией означал нечто большее, чем чтение статей и написание письма в редакцию. Ввиду динамичного развития медицины, он считал необходимым личное обсуждение и обмен опытом между врачами. Грефе общался с ограниченным кругом офтальмологов в Германии, Австрии, Швейцарии, Нидерландах и некоторых других европейских странах в эпоху, когда существовало всего несколько международных конгрессов, где «ярые приверженцы офтальмологии каждый год встречались в прекрасном месте, например в Гейдельберге, и проводили несколько дней, погружаясь в научные стремления, общение, а иногда и просто досуг. <…> Общество естествоиспытателей[125] слишком хаотично, чтобы обеспечить достаточную близость общения и действенность научных начинаний» [5]. Первая встреча десяти или двенадцати коллег в Гейдельберге

в сентябре 1857 года считается моментом зарождения Немецкого офтальмологического общества, вероятно, старейшего профессионального общества в мире. Сфера деятельности Альбрехта фон Грефе расширилась еще больше, когда в 1868 году в «Шарите» ему предоставили койки для ухода за больными, включая собственное детское отделение.

Огромную нагрузку выполнял человек, который всю свою профессиональную жизнь практически никогда не был здоров. С 1854 года у него появились симптомы заболевания легких. Два года спустя во время отдыха в Ницце он писал другу: «К сожалению, я не могу сообщить ничего хорошего о своем самочувствии, так как уже три недели страдаю очень сильным атакующим кашлем… Впрочем, повторю, что я не нахожу это чем-то безнадежным, однако затяжное течение болезни и упадок сил при обычном бронхите вызывают сомнения» [6]. Он явно догадывался, что эти сомнения были оправданны и у него на самом деле было что-то неизлечимое. Когда даже сомнений уже не было в том, что это туберкулез, он регулярно отдыхал несколько недель в Хайдене в Швейцарии. Это тяжело назвать отдыхом, потому что там к нему тоже приходили пациенты, надеясь получить от известного доктора помощь и исцеление.

 Фон Грефе, вероятно, заразил туберкулезом свою жену, графиню Анну фон Кнут из Дании. Они сочетались браком в июне 1862 года после того, как свадьба уже откладывалась по причине его плохого здоровья.

Это был год, ознаменовавший зарождение новой политической эры на родине фон Грефе, начало развития, за которым он, как член высшего общества, внимательно и с беспокойством следил. В сентябре прусский король Вильгельм I назначил премьер-министром Отто фон Бисмарка, прежнего посла страны в Париже. Бисмарк считался ярым реакционером. Предшественник и брат Вильгельма, король Фридрих Вильгельма IV, во время революции 1848 года оставил многозначительную запись на полях списка потенциальных министров: «От него пахнет кровью. Использовать только там, где властвуют штыки». На самом деле, вскоре после вступления в должность новый премьер-министр упомянул эту биологическую жидкость в речи 30 сентября 1862 года в прусской палате депутатов, произнеся знаменитое высказывание: «…Великие вопросы времени решаются не речами и постановлениями большинства – это была большая ошибка 1848 и 1849 годов – а железом и кровью» [7].

Негодование слушателей впечатлило власть имущего так же мало, как и неприятие, зачастую всеобщее, с которым он сталкивался не только в парламенте, но и при дворе – прежде всего со стороны королевы Августы, а также наследного принца и его жены Виктории, дочери британской королевы. Бисмарк не опасался конституционного кризиса, длившегося несколько лет, о чем пишет один из его биографов: «По сути, конституционный конфликт 1862–1866 годов был попыткой оппозиции сменить прусское политическое руководство без намерения изменения конституционного строя дуалистической монархии[126]. Сделав невозможным его правление, либералы надеялись вынудить Бисмарка уйти в отставку, а власть (будь то при Вильгельме I или при его возможном преемнике) передать новому правительству, которое будет готово уважать конституционные права парламента» [8]. Расчет не сработал, а либералы и другие оппозиционные партии вместо этого оказались вынуждены иметь дело с Бисмарком в течение следующих 28 лет.