Итальянский беглец

— Павел! — резко окликнула я его. — Ты хоть понимаешь, что следующее покушение может оказаться последним? Он ведь может и переоценить мой профессионализм.

Павел наконец соизволил обратить на меня свой взор.

— Ну, это вряд ли, — его улыбка меня почти подкупила, но он тотчас же вновь стал серьезным:

— Ты даже не представляешь, до какой степени важно все то, что ты мне только что рассказала. Это действительно в корне меняет дело.

— Тем более! — подхватила я. — Расскажи мне все, что тебе известно, и мы вместе подумаем, что делать дальше.

Он поднял на меня усталые глаза.

— Женя, — его голос тоже звучал устало и словно издалека, — дай мне время все как следует обдумать. До завтрашнего утра. А завтра мы обо всем поговорим, я тебе обещаю.

— Хорошо, — моментально ответила я, понимая, что у меня все равно нет выбора.

— Вот и договорились, — сказал Павел, поднимаясь. — Тогда до завтра. Нам всем пора немного отдохнуть.

С этими словами он вышел из комнаты, и я оказалась в полном одиночестве, которого порой так жаждала. А теперь оно было совершенно некстати. Но продолжалось оно совсем недолго. Минут через пять послышался осторожный стук в дверь.

Я подошла к двери, за которой, к моему удивлению, оказалась Габриэлла. А я уж было решила, что это Павел передумал откладывать разговор на завтра.

— Евгения, я хотела кое-что у вас спросить, вы позволите? — она выглядела взволнованной, даже испуганной.

— Конечно, Габриэлла, входите, — я вежливо улыбнулась и посторонилась, пропуская девушку в комнату.

Габриэлла уселась в кресло, в котором несколько минут назад сидел ее муж.

— Скажите, Евгения, моего мужа хотят убить? — Она посмотрела на меня в упор своими черными глазами.

— Почему вы так решили? — удивленно спросила я. Меня действительно крайне удивило, откуда она об этом узнала. Ведь не Павел же ей рассказал. Она что, подслушивала? Но даже если и так, она ведь ни слова не понимает по-русски. Или понимает? А что, собственно, мне известно о жене Павла, кроме того, что он сам о ней рассказал? И все ли знает о ней сам Павел?

Эти вопросы вихрились у меня в голове, пока Габриэлла сверлила меня взглядом.

— Неужели вы думаете, что я и правда поверила в эту выдумку, что машина взорвалась из-за перегретого мотора? — Габриэлла вдруг заговорила стремительной скороговоркой. — Думаете, я никогда не имела дела с машинами? Нет, Нико хотят убить!

Она сильно повысила голос, и я всерьез испугалась, что нас услышит ее муж. Уж и задаст он мне! Хотя, собственно, за что? Я ведь ни о чем не проболталась и не собираюсь этого делать.

— Иногда я действительно веду себя как дурочка. — Габриэлла опустила ресницы, рассматривая кончики своих туфель. — И Нико считает меня глупышкой, я знаю. Но у меня есть чувства, которые заменяют мне ум. Я очень многое чувствую, и меня трудно обмануть.

Произнося это, Габриэлла довольно комично постучала себя пальцем по лбу. Сама же она оставалась совершенно серьезной. Да и мне было совсем не до смеха. Я и сама уже несколько раз задавалась вопросом: как долго еще Павел будет скрывать от жены истинное положение дел.

Я, как могла, успокоила Габриэллу, делая упор в основном на то, что понятия не имею, угрожает ли ее мужу какая-либо опасность. Я всего лишь скромный юрист-секретарь-водитель, а из машины нам пришлось выпрыгнуть потому, что я вовремя почувствовала запах перегретого моторного масла. Я ведь знала, что это не сулит ничего хорошего. Вот и все, что мне известно, уверяла я Габриэллу. В общем, врала напропалую, а что мне оставалось? Павел слишком многого от меня требует. Я ведь бодигард, а не психолог. И уж тем более не специалист по налаживанию отношений между супругами. Пусть как-нибудь сам разбирается со своей очаровательной женушкой, а меня увольте!

Габриэлла испытующе посмотрела на меня, затем улыбнулась.

— Наверное, вы правы. У меня, должно быть, просто нервы расшалились, — попыталась она оправдаться, хотя я от нее этого вовсе не требовала. — Все эти поездки меня утомили, вот я и напридумывала себе всяких ужасов.

Она встала и направилась к двери.

— Извините меня, Евгения, — сказала она, уже выходя из комнаты. — И пожалуйста, не говорите ничего мужу, он и так немного не в себе.

С этими словами она вышла, затворив за собой дверь и оставив едва уловимый аромат духов, сладковатый и слегка тревожный.

Я решила последовать совету Павла «отдыхать» и растянулась на широкой кровати. Отдыхало при таком раскладе мое тело, мозг продолжал напряженно работать, благо Габриэлла подкинула пищу для размышлений, да еще какую!

Итак, кто же она, эта очаровательная синьора Контадино? Хорошенькая простушка, наделенная, однако же, каким-то сверхъестественным чутьем, позволявшим ей безошибочно распознавать опасность? Или коварная хитрая интриганка, ведущая какую-то сложную, одной лишь ей ведомую игру?

Но если второе предположение верно, значит, шантажист добрался до Павла именно через Габриэллу?