Итан и Джоэл Коэны: Интервью: Братья по крови / Сост. Пол Э. Вудс

— Мы и не собирались снимать «Сцены из супружеской жизни», — поясняет он.

Они собрались снять нечто совершенно другое. Братья Коэн, описывающие себя как «ленивцы», делают проекты по одному зараз и стараются не повторяться.

— Мы не хотели снимать еще одну махровую комедию вроде «Воспитывая Аризону», — говорит Джоэл. — Мы хотели сделать нечто чуть более меланхолическое. Не столько комедию, сколько драму. Нам всегда нравились гангстерские фильмы, так что именно об этом мы начали думать, когда затеяли следующий сценарий.

Изначально они собирались исследовать конфликт между ирландской и итальянской мафиями, борьбу за власть между группами иммигрантов во втором поколении. Впоследствии появился сюжет с боссом местной группировки, ирландцем по имени Лео, и его осторожным заместителем Томом. Хрупкая экосистема их города времен сухого закона нарушается, когда Лео влюбляется в Верну, сестру еврея-букмекера, и сдуру защищает ее брата от итальянских мафиози, имеющих на него зуб. Продажные полицейские и политики, ранее работавшие на Лео, ожидают исхода противостояния. Между тем у Тома тоже интрижка с Верной, и ему приходится сражаться с собственными демонами. Он пытается использовать все заходы и загоняет себя в лес, в кошмар, в точку, давшую название фильму.

Коэны несколько изменили концепцию по мере нахождения актеров. Темный кельт Габриэль Бирн стал Томом. Роль Лео была написана специально для Трея Уилсона, запальчивого Натана Аризоны из предыдущей картины Коэнов. Но за два дня до предполагаемого начала съемок «Перекрестка Миллера» Уилсон умер от кровоизлияния в мозг. Коэнам, вынужденным искать немедленную замену, повезло: Альберт Финни, которым они оба восхищаются, оказался свободен. При наличии Бирна и Финни — и с густым акцентом, которым Бирн читал свои реплики, — главные члены группировки теперь представляли не столь ассимилированную прослойку ирландцев, и Коэны усилили национальный характер фильма.

— Ирландцы взяли нас за горло, — объясняет Итан.

Затем встала задача воссоздать грязный промышленный город образца 1929-го. В норме они подумали бы о городе вроде Чикаго или Олбани. Но им не хотелось иметь дело с холодом или снегом, а съемки были зимой.

— Мы поискали по Сан-Франциско, но вы знаете, как он выглядит: исторический, но эксклюзивный, этакий фальшивый историзм, — говорит Итан.

Тогда кто-то предложил Новый Орлеан, отдельные места которого на удивление подошли. За пределами характерного Французского квартала нашлось много мест, которые могли сойти за типичный Некийтаун конца 1920-х.

— Новый Орлеан довольно унылый город; его так и не реконструировали, — говорит Итан. — Там полно архитектуры, которая осталась нетронутой, витрин, которые не меняли последние шестьдесят лет.

Центральный элемент «Перекрестка Миллера» — взрывное покушение, которое происходит, когда итальянская «семья» посылает своих бойцов разобраться с Лео. С одной стороны, Коэны смотрят на эту сцену как на тонизирующее, считая, что перебрали с диалогами.

— К этому моменту пора уже пролить немного крови, — говорит Итан. — Фильм рискует стать приторным, понимаете?

С другой стороны, неудавшееся покушение необходимо, чтобы зритель понял фигуру Лео: с импозантной небрежностью одержав верх над четырьмя кандидатами в его могильщики, Лео показывает, что его уязвимость как босса, возможно, преувеличена.

— Это Лео в роли босса, Лео, контролирующий ситуацию, в противоположность тем ситуациям в фильме, где он кажется немного наивным, — говорит Джоэл. — Это Лео в своей стихии.

Сцена также представляет Коэнов в их стихии: виртуозное кинопроизводство, проработанный, взрывной монтаж. Но при этом сцена сочится иронией, в основном потому, что за всеми картинками из гангстерского кино: огнедышащими автоматами, частями тела, дергающимися от прямых попаданий, горящим домом и разбитой машиной — мы слышим душещипательное исполнение «Дэнни-боя», песни, якобы доносящейся из граммофона Лео.

Сцена начинается с длинного куска следящей съемки: мы видим, как оседает только что убитый охранник Лео и его сигарета зажигает газету. Убийца впускает сообщника в гостиную, и вдвоем они поднимаются по лестнице к спальне Лео. Лео тем временем заметил дым, поднимающийся из-под половиц, — он уже потушил сигару и схватил револьвер. Когда врываются автоматчики, он готов к встрече — перекатывается под кровать и стреляет одному из них в колено, а потом в голову. Затем, схватив автомат жертвы, он ныряет в окно, приземляясь на улице рядом с горящим домом. Он «снимает» второго автоматчика (Монте Старра), который все еще находится в спальне — следует «джиттербаг», — уклоняется от пуль из проезжающей машины, полной других нападающих, а затем, терпеливо шагая по окаймленной деревьями улице, продолжает разряжать «томми», пока его пули не настигают машину, которая, наткнувшись на дерево, взрывается.