Юрий Дроздов. Начальник нелегальной разведки

«Закрытым Указом Президиума Верховного Совета СССР большая группа сотрудников КГБ СССР (около 400 чел.) была награждена орденами и медалями»[243]. Наверное, так.

Юрий Иванович был награждён орденом Октябрьской Революции. Награда высокая, по своему статусу занимающая второе место после ордена Ленина, высшей награды. Орден этот, по сравнению с другими, кажется достаточно редким: 106 462 награждения, тогда как орденов Ленина вручили в четыре раза больше, а Красного Знамени — в пять. Но дело тут не в особой ценности этой награды, а в том, что учреждена она была в 1967 году, тогда как орден Ленина — в 1930-м, а первый советский орден Красного Знамени — вообще в 1918-м. Так что признаем, что это высокая награда, ну и всё. К сожалению, в СССР — в отличие от Российской империи — реальная наградная система отсутствовала, и то, каким орденом следует награждать отличившегося, определял не закон, а начальник.

В этой связи и возникает тот самый вопрос, что задаётся многими и постоянно: почему генералу Дроздову, руководившему штурмом дворца Тадж-Бек, не было присвоено звание Героя Советского Союза?

На это нам отвечает Валерий Владимирович Попов:

«Окончательное представление на звание Героя Советского Союза включало десять человек — в нём был и Юрий Иванович. Эвальда Григорьевича Козлова вписал именно он — это было его решение. Яков Фёдорович Семёнов там тоже был. Были из „мусульманского“ батальона — включая Рустамходжи Турдихужаевича, который прикрывал нашу штурмующую группу. Но рукою одного человека шестеро оттуда были убраны».

Честно говорим, что мы не знаем, кто был этот человек, а гадать (тем более — принародно) не любим, не хочется. Но о том, кто красным карандашом (именно так, решительно!) вычеркнул из списка на представление к званию Героя генерала Дроздова, нам известно доподлинно.

Этим человеком был сам генерал Дроздов.

И тут в общем-то «спасибо» Ю. В. Андропову! Никому не в обиду, и не посетуют на нас те ветераны спецслужб, которые до сих пор с большим уважением вспоминают Юрия Владимировича — и ведь есть за что! — но «лбами» Дроздова и его начальника, Владимира Александровича Крючкова, он столкнул крепко. После того как Дроздов возвратился из Соединённых Штатов, Андропов постоянно вызывал его к себе для разного рода консультаций и бесед. Делал он это напрямую, минуя начальника Первого главного управления — то есть Владимира Александровича. А мы уже говорили о том, как это могло восприниматься последним — то есть реально партийным чиновником, «аппаратчиком». (Хотя мы и дружили с Владимиром Александровичем, но говорим так — «истина дороже».)

Крючков начал сильно ревновать Дроздова к Андропову. (Или наоборот?)

В личном разговоре, незадолго до своего ухода, когда можно было открывать многое (и всё равно далеко не всё — даже своим!), Юрий Иванович откровенно говорил с Поповым, а Валерий Владимирович кое-что из сказанного передал и разъяснил нам. Дроздов ему говорил:

«„Валера, пойми правильно! Если бы я стал Героем Советского Союза… У меня впереди была интересная работа. Я был только в процессе назначения на должность начальника нелегальной разведки…“

Он с этим предложением (стать начальником Управления „С“) согласился — и когда он согласился, его тут же направили в Афганистан. Ещё не было процедуры передачи от Кирпиченко всего „хозяйства“. Юрий Иванович мне говорил: „Если бы я получил Звезду, то я бы стал ветераном — очерки бы писал, рассказывал про Китай, про Штаты. И никакой нелегальной работы! Поверь, я это почувствовал!“

Ещё Юрий Иванович, уже в другой раз, сказал мне так: „Если бы я стал Героем, то про нелегальную разведку мне, как её начальнику, можно было напрочь забыть. А для меня самое главное в жизни — работа. И к наградам я отношусь серьёзно — я там, в Афганистане, жизнью не рисковал“.

Ну как так не рисковал?!»

Действительно, риск был. Не в такой степени, как у тех, кто с автоматами в руках непосредственно врывался во дворец Тадж-Бек — но ведь Дроздов всё равно был рядом с ними, с атакующими, и пули, как защитников дворца, так и перепуганных солдат-десантников (их можно понять: восемнадцатилетних мальчишек, самых простых по своему происхождению, вдруг привезли непонятно куда, в «заграницу», о которой они ни сном ни духом, и сразу же бросили в бой!), залетали куда угодно. К тому же именно он принял на себя ту ответственность, что отказались взять генералы с большим количеством звёзд на погонах, не подписавшие боевой приказ. Именно он в том бою принимал окончательные решения — и для подразделений спецназа КГБ, и для военнослужащих ГРУ. Ответственность полностью легла на его плечи — не по приказу свыше, а потому, что и полковник Колесник, и другие сотрудники военной разведки всего за неделю знакомства прониклись к нему высочайшим уважением и доверием.

Хотя, если откровенно, то для того, чтобы увидеть и понять человека, недели, проведённой с ним в зоне боевых действий, больше чем достаточно.