Юрий Дроздов. Начальник нелегальной разведки

Вошли во дворец. Внизу, в холле, продолжали перевязывать раненых. Разгорячённые только что закончившимся боем, проверяя, нет ли затаившихся аминовцев, ходили спецназовцы и штурмовики»[233].

Вот, пожалуй, и всё… Не получилось целостной картины? Но, знаете, когда стреляют, таковая почему-то не складывается. Видимо, посторонний шум мешает.

Возможно, это оказался единственный бой, в котором почти что на равных сражались участники двух войн: давно прошедшей Великой Отечественной и только начинавшейся Афганской. Потом уже фронтовики, дошедшие до генеральских чинов, будут руководить, а не сражаться в боевых порядках… Хотя и руководить — тоже непросто. Вспоминая 27 декабря, Вадим Алексеевич Кирпиченко писал:

«Наверное, это была самая тяжёлая ночь в моей жизни. Во время Великой Отечественной войны на фронте были и дни, и ночи пострашнее этой, но тогда я был старшим сержантом, отвечавшим за решение какой-то частной задачи, а здесь на мою голову свалилась большая доля ответственности за успех многоплановой военно-политической операции»[234].

И ещё несколько слов от Сергея Александровича Голова:

«Там, непосредственно во дворце Амина, я первый раз встретился с Юрием Ивановичем, мы коротко переговорили. Я увидел, что это деловой, очень компетентный человек…»

И опять воспоминания полковника Семёнова:

«Примерно через час после моего доклада Б. С. Иванову во дворец прибыл Ю. И. Дроздов, и уже с этого момента все дальнейшие действия во дворце проходили под его непосредственным руководством. Ночь прошла в боевой обстановке. Тут и там раздавались выстрелы, продолжалась зачистка помещений дворца. Группа офицеров пыталась безуспешно найти документы, которые указывали бы на тайную связь Амина с американскими спецслужбами»[235].

…Ну а теперь, как в плохом романе, мы «сводим» в финале главных действующих лиц. Кажется, в нашем повествовании таковыми оказались генерал Дроздов и лейтенант Рустамходжи. Они встречаются на руинах горящего дворца, что выглядит весьма эффектно. Об этой встрече подробно рассказал тот самый полковник со сложной восточной фамилией:

«Тем временем ребята из „Грома“ или „Зенита“ — определить нельзя было, все грязные, все в балахонах, они там документы забирали… А я увидел в кабинете Амина снайперскую винтовку с прицелом — в ней оказалось три патрона. Видимо, из неё стреляли, но три патрона остались. Я её себе на плечо…

Ещё ночью мы охрану дворца организовывали. Было сказано, что танки могут напасть, и мы думали: а от танков-то чем защищаться? Ничего же нет!

По всему дворцу был сквозняк, пожар там догорал, никто его не тушил, он сам накрылся…

Затем эти перипетии закончились, утром к дворцу начали подниматься наши руководители. У Дроздова — тогда я ещё не знал, что это Дроздов, был то ли „Шмайсер“, то ли что-то похожее. И вот когда был этот сбор, со стороны Генерального штаба пошла пулемётная очередь. Наш замполит, Сафаров, и ещё пара бойцов были ранены. Все врассыпную! Только Дроздов отступил за колонну, прижался к стене. Тогда он меня, видимо, и заметил, потому что я в полный рост стоял, каски нет, башка белой тряпкой повязана. Я три выстрела — туда, в штаб!

Представить: пулемёт бьёт, а я стою в полный рост, стреляю из винтовки. Как меня не задело?! Но отец меня учил, и я потом людей учил: „Никогда не бойся того, что свистит. Свою — не услышишь!“ Три выстрела сделал — может, там, в Генштабе, кто-то разобрался, что не туда стреляют, но огонь прекратился. Юрий Иванович принародно пожал мне руку, сказал: „Молодец!“

На следующий день у меня эту винтовку забрали. Есть версия, что потом её подарили Андропову.

На этом этапе моя встреча с Юрием Ивановичем практически закончилась».

Они обязательно встретятся! Но ещё нескоро…

Глава 13. «Самое главное в жизни — работа»

Необходимое уточнение, чётко сформулированное в книге генерала Ляховского^{117}:

«В ту ночь произошёл не просто очередной государственный переворот в Кабуле, при котором власть из рук „халькистов“ перешла к „парчамистам“^{118}, поддержанным советской стороной, а было положено начало резкой активизации гражданской войны в Афганистане, была открыта трагическая страница как в афганской истории, так и в истории Советского Союза. Солдаты и офицеры — участники декабрьских событий — искренне верили в справедливость своей миссии, в то, что они помогают избавиться афганскому народу от тирании X. Амина и, выполнив свой интернациональный долг, вернутся к себе домой. Они не были политологами и историками, учёными и социологами, которые должны были бы предсказать дальнейший ход событий и дать ему оценку. Они были солдатами, выполнившими приказ»[236].

Чем и когда завершится эта война, к чему она приведёт в итоге, предположить тогда не мог никто — даже всеведущие аналитики внешней разведки…