Юрий Дроздов. Начальник нелегальной разведки

«Работая на территории, я в какой-то период был зачислен в спецрезерв ПГУ — это то, что потом преобразовалось в „Каскады“, „Вымпел“ и т. д. Даже прошёл недельные курсы в Комсомольске-на-Амуре: там была, в частности, „подводная подготовка“, она мне в жизни не пригодилась. Но тем не менее…

В сентябре или октябре 1979 года, когда готовилась „афганская эпопея“, резервистов вызвали для сборов в Москву… Поехал и я, долетел до Москвы, но здесь мне сказали: „Возвращайтесь обратно!“ И я вернулся. А трое ребят из нашего управления принимали участие в тех декабрьских событиях… Честно говоря, до сих пор испытываю от этого определённое жизненное разочарование. Думаю, почему так произошло, — и нахожу как минимум два объяснения.

Первое: у нас было два человека с корейским языком, и, вполне возможно, кто-то доказал, что нельзя „обезглавить“ управление, лишив его всех специалистов. Второе: руководители в Москве задумались: чего же мы выкашиваем всех? Хотя бы „на рассаду“ „молодняк“ стоит оставить. Пусть пока „в бой идут одни старики“, а потом, может, „вторая волна“ потребуется.

В тот период подобное решение мог принимать именно Юрий Иванович.

Или, может, просто молодого пожалели? Мне было тогда 24 года, чего я тогда умел со своей недельной спецподготовкой?»

А вот высшее руководство не очень-то считалось с отдельными личностями, там мыслили глобально, большими цифрами, и нет смысла объяснять, что это совершенно другое мировосприятие. Если смерть одного человека становится трагедией, то смерть тысячи превращается в статистические данные.

Потому, ничтоже сумняшеся, в мае 1980 года в верхах Комитета, как говорилось — «на уровне Председателя», прорабатывался вопрос о направлении в Афганистан Отдельной бригады особого назначения. В полном её составе.

Но что такое — ОБОН? Если коротко, то было такое самостоятельное войсковое соединение кадрированного характера, его оперативные полки дислоцировались в различных регионах, и в нём проходили подготовку спецрезервисты внешней разведки. Насколько известно, через некоторое время после образования КУОС бригада была расформирована.

Однако когда в Афганистане начались реальные боевые действия, соединение это ещё существовало, и было принято решение отправить туда всех его военнослужащих — чохом, что называется. «Проверка боем»!

Военному человеку полезно услышать, как свистят пули, — такой навык пригодится, да и приобретается бóльшая уверенность в себе, однако из любого правила есть исключения. Насколько нам известно, Дроздов решительно выступил за то, чтобы таковые исключения оставались. Хотя, как оно нередко бывает, когда всё засекречено, есть два разных варианта развития событий: то ли заместитель начальника Спецотдела просил генерала поставить перед высшим руководством вопрос о целесообразности отправки всей бригады, то ли полковник Лазаренко, командир самого первого «Каскада», выступил на совещании с резким возражением… Как бы то ни было, Юрий Иванович эту точку зрения поддержал. А то ведь получалось просто нелепо!

«Как, например, можно использовать в условиях Афганистана роту чукчей, входившую в Хабаровский полк и готовящуюся проводить спецоперации в арктических условиях при температуре до минус 40 градусов? Вместо минус 40 градусов до плюс 40; вместо пологого снежного покрова — сплошные горные массивы.

А язык, экипировка, снаряжение, способы действия и условия выживания и так далее, то есть масса совершенно противоположных друг другу вопросов — ведь правильно говорят в народе, что предназначения шила и мыла разные»[287]

.

В итоге был определён ряд исключений — по различным причинам. В том числе, например, в Афганистан не были отправлены «боевые пловцы». Чего им там было делать?! Но если одним это было совершенно понятно, то другим, мыслящим глобальными категориями, всё следовало объяснять…

Думаете, так легко было «против рожна прать»? Рустамходжи Турдихужаевич, теперь уже старший лейтенант, перешедший из военной разведки в КГБ Узбекистана, твёрдо заявил, что та группа спецрезервистов, что он готовил, «с Афганом несовместима», ибо в неё входили китайцы и уйгуры. Восточный человек, он понимал, как относятся к представителям этих национальностей пуштуны или таджики, но объяснить своему руководству не смог — точнее, его не хотели слушать, выполняя указание Центра, а он потому оказался в опале…

Но завершим рассказ «каскадёра» Валерия Владимировича Попова:

«Когда мы вернулись из Афганистана, потерь у нас было два человека — из полутора тысяч. Нам были переданы бойцы из погранвойск — они, в основном, занимались охраной наших объектов в провинции. Техника, в том числе БТРы, тоже были из погранвойск, также входивших в состав КГБ СССР, в ПГУ ничего такого не было.