Юрий Дроздов. Начальник нелегальной разведки

Мы потеряли двух пограничников, срочников. Ефрейтор Юрий Тарасов героически погиб во время операции: из аэропорта ехали в посёлок ООН и попали в засаду под Кандагаром. Закончились боеприпасы, он бросился к подбитому БТРу, где были ящики с патронами, и когда он оттуда десантировался, получил смертельное ранение… Единственная наша потеря в боевой операции!

Евгений Александрович сильно переживал — так же, как и Юрий Иванович.

Вторая потеря полубоевая: БТР перевернулся, и придавило одного нашего пограничника, рядового…

За год постоянной оперативно-боевой работы мы потеряли только двух человек. И это — благодаря „думающему спецназу“! То, что просил Дроздов, Савинцев исполнил».

Книга Юрия Ивановича называется «Вымысел исключён», но повторим, это не значит, что исключаются какие-то недоговорённости. И вот момент: Дроздов писал, что побывал в Афганистане единожды, в декабре 1979 года. Но вот что мы вычитали в его воспоминаниях, переизданных в 2005 году:

«Когда зарождался „Вымпел“, а происходило это в огне афганских событий, я был вместе с ними. Я регулярно встречался с ними, ставил перед ними задачи. В каждом я видел раньше и вижу теперь просто товарища. Своего боевого товарища. С которым пришлось делить всё. Меня так же могли убить, как и их. Я был рядом с ними. А это рождает отношения особого рода»[288]

.

Комментариев к сказанному делать не будем — разве что отметим, что слова «я был рядом с ними» в издании 1999 года отсутствовали. Никто из «каскадёров» также не говорил, что встречался с Дроздовым в Афганистане, однако в то время «жарко» бывало не только там… И тут мы делаем предположение, которое может представиться парадоксальным: в общем-то в Афганистане Дроздову было уже неинтересно, да и нечего там ему было делать. Там он своё отвоевал — зато, возможно, повоевал и где-то ещё.

Это можно понять из объяснения Валерия Владимировича:

«В Афганистане у нас была некая „обкатка“ — нам приходилось, в том числе, заниматься оперативно-агентурной работой, Савинцев нас этому учил. Когда мы вернулись, у нас был опыт Афганистана — мы получили, в том числе, морально-психологическую и боевую подготовку. Она нам была нужна, и мы её получили. Вернулись — началась другая работа, другая подготовка, для выполнения специальных задач».

Кстати, военный народ — чего бы сейчас ни утверждали в осуждение той войны— тогда в Афган рвался. Вот что рассказывал нам полковник Василий Иванович К. (так он назван в одной недавно изданной юбилейной книге, хотя и не предназначенной для продажи, но не «ДСП» — «Для служебного пользования»):

«Я уехал в командировку на Кубу ещё до того, как Юрий Иванович принял Управление „С“, — работал легально, потому что к тому времени уже был засвечен тремя предателями и меня в странах НАТО внесли в какие-то „чёрные списки диверсантов“. Это была блестящая командировка: хорошая работа, прекрасные кубинские товарищи, я старался довести их „до уровня“. Но я по другой линии работал, а потому в 80-м году написал письмо начальнику отдела, что занимаюсь не теми вопросами, какими мог бы заняться с большей пользой для дела. Наверное, в Центре, как всегда, не до того было — а где-то в конце следующего года на Кубу приехала делегация во главе с генералом Дроздовым.

Я увидел большого руководителя, он решал стратегические вопросы. Я возил его на своей машине, вёл рабочую сессию, потому что кубинские переводчицы нас не удовлетворяли, а у меня язык был достаточно хороший. Перед отъездом Юрий Иванович спросил: „Ты что, хочешь Гавану на Кабул поменять?“ Я объяснил ситуацию. „Хорошо, раз ты так. Сколько тебе времени нужно, чтобы дела сдать?“ — „Пара месяцев!“ — „Четыре месяца. Мы должны подготовить замену“.

Произвёл он на меня впечатление большого начальника — он соответствовал этому уровню. Знал наши проблемы, кое-что подсказал мне по организации работы. Это была незабываемая встреча! Я видел, что приехали люди, которые разбираются…

Когда я прибыл в Союз, Юрий Иванович говорит: „Ты будешь направлен в ‘Вымпел’, начальником оперативного отдела, но главное сейчас — готовь очередной отряд в Афганистан“. Я должен был завершить так называемую „каскадную кампанию“. Потому и решили не называть последний отряд „Каскадом“, он стал „Омегой“ — последняя буква греческого алфавита…»

Кстати, в штат КУОС был зачислен и Рустамходжи Турдихужаевич. Произошло это после достаточно комичного происшествия, но тогда оно таковым никому не показалось.

Вновь вспомним о нелепом засекречивании всего, чего можно и нельзя! Одной из самых нелепых ошибок высшего советского руководства в этом плане было тотальное засекречивание афганских событий. Шла война (по счастью, не такая кровопролитная, как Великая Отечественная), были подвиги, были герои, были погибшие — но страна должна была делать вид, что никто этого не знает. Что якобы звание Героя могут присвоить за отличие на обыкновенных учениях, а на похоронах одноклассника никто не догадывается, откуда пришёл солдатский «цинк»… Получалось, что воины были вынуждены скрывать свои подвиги, словно это было нечто постыдное.