Юрий Ларин. Живопись предельных состояний

Главные трудности были не по художественной, а по технической части. Среди ребят были инженеры-конструкторы, и специальность наша так и называлась: художник-конструктор. Но это не моя специальность. Помню, темой одного из первых занятий был микроскоп. А я в школе раз пять, наверное, получал двойки как раз за микроскоп, поскольку преломление лучей, всякие формулы – для меня это было непостижимо. И тут мне вдруг придумалась какая-то схема для микроскопа. Композиция и конструкция – вещи вполне слитные; если ошибешься в одном, то получится плохо в целом. А если вдруг находишь соотношение масс и цвет, то и конструкция получается хорошая. Недаром красивые самолеты хорошо летают: функция и форма соответствуют друг другу. И вот когда я сделал этот микроскоп… А у нас был очень строгий, но интересный педагог – доцент Пашковский, по образованию архитектор. Он посмотрел мои эскизы, одобрил, и когда я выполнил макет, то получил пятерку. Подумал: какой я взял реванш за те пять двоек в школе! Так что даже этот предмет, художественное проектирование, который был для меня самым сложным, все равно приносил радость.

А что касается рисунка или живописи, то и говорить нечего. Хотя преподаватели часто были совсем неграмотные. По живописи – абсолютно неграмотные. Один из них был лауреатом еще Сталинской, кажется, премии, написавшим знаменитую картину «На практику» – там были изображены студенты в купе поезда. Доцент Слётов. На занятиях он ходил все время и произносил только одно: «Чего вы там цветочки вырисовываете? Надо по всёй плоскости!» Так мы его и прозвали – Повсёй. А больше ничего, никаких знаний от него получить было нельзя.

Были только два человека – доцент Пашковский, научивший композиционно мыслить, и старый вхутемасовский преподаватель, профессор Ламцов. Он читал нам замечательную дисциплину, которую ни в каком другом художественном вузе не проходили – архитектонику. Хотя эта дисциплина вообще-то должна быть одной из самых главных. Как же человек может быть художником, если он не знает архитектонику? Это абсурд. Так что, считаю, в этом мне повезло. Всегда говорю: я учился мало, но получил больше многих других. Другие просто рисовали, мазали по холсту, что-то еще делали, но грамотно не обучались. А недостатки в преподавании живописи преодолеть было легко. Надо было ходить в музеи и немного соображать самому, какие художники хорошие, а какие плохие. И что тебе нравится в тех художниках, которые хорошие.