Иван Грозный против «Пятой колонны». Иуды Русского царства

Но для подготовки грядущих ударов их организаторы постарались учесть слабые места Речи Посполитой. А самым уязвимым оказывалось то обстоятельство, что большинство населения Белоруссии и Украины симпатизировало русским! Впрочем, здесь необходимо сделать поправку. Мы применяем термин «Украина» в привычном для нас значении, но в XVI в. он употреблялся только в прямом смысле – «окраина». В географических описаниях отмечали «Московские украины», «Сибирскую украину». А Поднепровье и Левобережье Днепра называли «Польской украиной». Эти земли соседствовали с владениями Крымского ханства, жизнь здесь была опасной из-за постоянных набегов. Но свободной земли сколько угодно, и панского гнета не было. Люди из внутренних областей Польши и Литвы уходили сюда. Сложилась каста казаков – вольных воинов, прикрывавших границу.

Но местные жители помнили, что их предки жили в Киевской Руси, именовали себя «русскими». Львовщину в составе Польши официально называли «Русским воеводством». А православие обозначали «русской верой». Если польско-литовские короли периодически устраивали гонения на православие, то московские государи выступали его защитниками! Это вызывало соответствующее отношение, и во время войн оно проявлялось очень ярко. Крестьяне встречали царских ратников как братьев. Многие города без боя открывали ворота. С 1556 г. на службу к Ивану Грозному перешли днепровские казаки, признали его «своим» государем. Получали от него жалованье, исполняли его приказы.

В 1582 г. Антонио Поссевино, вернувшись из поездки в Польшу и Россию, представил папе Григорию XIII обстоятельный доклад. Озабоченно доносил, что на Львовщине, в Подолии, на Волыни, в Литве «многие жители упорно держатся греческой веры, хотя имеют господ католиков», и во время войны молятся за московского государя, желают ему победы. Отсюда следовал вывод – для торжества католицизма необходимо в первую очередь оторвать Украину и Белоруссию от России, от православия. Первые акции в данном направлении не заставили себя ждать. Отбив у русских Полоцк, Баторий отобрал собственность православной епархии, передал ее иезуитам. В 1584 г. накануне Рождества Христова католики устроили как бы «стихийный» захват церквей и монастырей во Львове. Врывались с оружием, выгоняли священников и монахов.

Но у иезуитов возник еще один глобальный замысел. Чтобы сокрушить Россию, объединить Польшу не только с Литвой, а еще и со Швецией. Инвалид-полководец Баторий сыграл свою роль, и прикинули, что его следует заменить более перспективной фигурой. Убрали его обычным способом – ядом. А на престол протащили шведского принца Сигизмунда III. Этот король вообще стал марионеткой Рима. Главным советником при нем пристроился иезуит Скарга. Рядом обретался и Поссевино. Он помог королю жениться на внучке германского императора Фердинанда Анне и сам стал ее духовником.

Планы успешно исполнялись, Сигизмунду после смерти отца достался шведский престол. А иезуиты под его эгидой принялись действовать. Cреди православного духовенства была раздута кампания по «исправлению нравов». Выискивали компромат на священников, и под обвинения попал киевский митрополит Оницифор Девочка, он оказался двоеженцем. Луцкого епископа Кирилла Тарлецкого привлекли к суду за насилие над девушкой. В 1589 г. через Киев проезжал константинопольский патриарх Иеремия. Ему постарались подобрать скандальные факты, и он низложил митрополита, поставил вместо него безвольного Михаила Рагозу. Но другой замаранный иерарх, Тарлецкий, дал согласие сотрудничать с иезуитами. Поэтому судебное дело замяли, а перед Иеремией его кандидатуру представили в самых радужных красках. Он был назначен экзархом (наместником) киевского митрополита.

Кроме того, по польским законам короли имели право назначать епископов. В 1593 г. Сигизмунд III вдруг поставил на Луцкую епархию бывшего сенатора Поцея. Это был пройдоха, успевший побывать в нескольких протестантских сектах. Потом разорился, влез в долги и принял православный постриг с именем Ипатия. Тарлецкий с Поцеем взялись опутывать Рагозу и уговорили подписать «грамоту об унии», повезли ее в Рим. Об этом узнали православные, забушевали. А король как будто бы решил разобраться, кто прав. В 1596 г. созвал в Бресте Духовный собор. При его организации верховодил Скарга, делегатов подтасовали. Православные на собор все-таки попали, но их не слушали, глушили криками или выгоняли с заседаний.

В результате собор разделился. Одна часть приняла унию. Другая предала униатов анафеме. Но верховным арбитром выступал король! Ему представили два противоположных решения, и он, конечно же, утвердил первое. А уж дальше униаты опирались на постановления «собора». Принялись громить неподчинившиеся храмы, захватывать церковные земли и здания. Доходило до того, что луцкий староста Симашко ввел особый налог на посещение церквей православными, а в Страстную субботу и св. Воскресенье устроил в притворе храма танцы, приказывал гайдукам стрелять в иконы.