Иван Крылов

Одновременно Эрмитажные собрания являлись местом, где Екатерина II решала вопросы государственной деятельности. Например, губернаторов назначала только через Эрмитаж. Кандидатуру на пост министра, статс-секретаря императрица рассматривала и утверждала лишь после продолжительной беседы на Эрмитажном собрании: «…здесь она заговаривала с ним о разных предметах и вводила его самого в разговор».

Следует учесть воздействие на участников собраний самой обстановки помещений Эрмитажа, которую академик Петербургской Академии наук И. Г. Георги описывал так:

«Во всех комнатах находятся картины и богатые вазы, урны, группы, столбы и разные искусственные вещи, мраморные, яшмовые, яхонтовые, изумрудные, хрустальные, порфирные и из др. каменьев, также лепной работы фарфоровые, бронзовые, резные из дерева и пр. <…> Картины висят в трёх галереях и отчасти в комнатах Эрмитажа и расположены не столько по точному порядку школ, мастеров и пр., как по виду, ими производимому и по местоположению, чем не только помещено много картин на небольшом пространстве, но и произведён приятнейший вид…»

Другими словами, просмотр произведений искусств включался в «программу» Эрмитажных собраний. Кстати, в своих донесениях в Версаль французский дипломат граф М. Д. Корберон писал:

«Эрмитаж – это небольшие покои е. и. в. В её присутствии там дышится необыкновенно свободно, не чувствуешь ни малейшего стеснения, садишься, где хочешь. На особом щите красуется изречение, которое накладывает на всё окружающее печать почтительной красоты: Хозяйка здешних мест не терпит принужденья».

Кстати, уместно обратить внимание на то, что от приглашённых в Эрмитаж требовались предельная раскрепощённость и отказ от соблюдения норм этикетного поведения. Ведь они являлись не на великосветский бал или придворные «посиделки». Как отмечал один из участников собраний, «…всякая церемония была изгнана, императрица, забыв своё величество, обходилась со всеми просто. Были сделаны правила против этикета…»

В различных воспоминаниях о собраниях времён правления Екатерины II встречаются упоминания об этих составленных ею самой правилах поведения гостей в Эрмитаже. Любопытно, что сами правила висели в рамке на стене, прикрытые занавесью, чтобы лишний раз не смущать собравшихся. Тем не менее шутливые по форме статьи этикета, прописанные в них, за шуткой скрывали вполне серьёзные требования:

«1. Оставить все чины вне дверей, равно как шляпы, а наипаче шпаги;

2. местничество и спесь оставить тоже у дверей;

3. быть весёлым, однако ж ничего не портить, не ломать, не грызть;

4. садиться, стоять, ходить, как заблагорассудится, не глядя ни на кого;

5. говорить умеренно и не очень громко;

6. спорить без сердца и горячности;

7. не вздыхать и не зевать;

8. во всех затеях другим не препятствовать;

9. кушать сладко и вкусно, а пить с умеренностью, дабы всякий мог найти свои ноги для выхода из дверей;

10. сору из избы не выносить, а что войдёт в одно ухо, то бы вышло в другое прежде, нежели выступит из дверей».

Можно заметить, правила подсказывали присутствующим, что здесь от них ждут следования некоему кодексу равных прав. Причём правила рождались, что называется, из жизненных реалий. Например, Григорий Потёмкин в первые годы службы при дворе был из-за своего высокого роста довольно неуклюж, случалось, опрокидывал гостиную мебель, а от смущения начинал кусать ногти. Именно ему адресован третий пункт правил: «ничего не портить, не ломать, не грызть».