Иван Васильевич – грозный царь всея Руси

Суммы очень значительные, и царь помнил об Анне в последующие годы. Это была не опала, не насильное изгнание. Смерть, последовавшая почти сразу после пострижения, указывает на причину — тяжелая болезнь. А в поиске непротиворечивых версий можно выдвинуть две. Либо Иван Васильевич избрал Васильчикову своей невестой, но брак почему-то откладывал — и она, не став женой, повторила судьбу Марфы Собакиной. Либо она жила с государем, не будучи супругой. Но причина смерти, с большой долей вероятности, стала такой же, как у Анастасии, Марии, Марфы. Уж очень регулярными были эти смерти для всех женщин, которые находились около него, которых он полюбил…

А невенчанные связи у Ивана Васильевича иногда были. Может быть, с той же Васильчиковой или Мелентьевой (если она вообще существовала). Он же был мужчиной совсем не старым, 45 лет, и не был извращенцем (хотя даже это ему пытались приписать, когда за границей неправильно перевели придворный чин постельничего). Царь и сам не отрицал, что порой допускал слабость, искренне приносил покаяние. В ответ на поношения Курбского писал ему в 1577 г.: «А скажешь, что я во вдовстве не терпел и чистоты не сохранил — все мы люди». И самого оппонента поддел тем же грехом: «Ты зачем поял стрелецкую жену?» [662]

Стоит подчеркнуть, что волна осуждения по поводу количества жен и «прелюбодейств» Ивана Грозного была раздута с легкой руки Карамзина в XIX в., когда нравы верхушки общества были крайне далекими от целомудрия. Эти возмущенные оценки успешно продолжили авторы XX–XXI вв., когда сожительство стало вообще «нормальным» явлениям, а мимолетные «романы» — предметом бравады. Но вспомним, когда фарисеи привели к Иисусу Христу женщину, уличенную в блуде, предлагая побить ее камнями, Господь сказал: «Кто из вас без греха, первый брось на нее камень» (Ин, 8,7). Обвинители устыдились и разошлись. У российских обвинителей, как светских, так и духовных, совести оказалось меньше, чем у фарисеев…

Но вернемся в XVI в. В Речи Посполитой возобновилась предвыборная борьба, и теперь в нее открыто вмешался турецкий султан. Прислал предупреждение: если королем станет австрийский или русский претендент, он объявит полякам войну. Правда, Селим Пьяница вскоре умер. На трон взошел его сын Мурад. Отцовского советника Иосифа Наси, которого иностранные дипломаты почтительно именовали «дон Иосиф», он от двора выгнал. Но менять отцовскую политику и заключать мир с Россией пока не спешил — оценивал ситуацию, взвешивал.

А поляки и литовцы снова спорили о кандидатах. Магнаты, зная об условиях Ивана Грозного, на этот раз не желали приглашать его. Но среди мелкой шляхты его сторонников было много. Паны очень боялись таких настроений. Опять перекрыли дороги, не пропуская в Россию посланцев шляхтичей. Между прочим, именно в ходе предвыборных кампаний Курбский писал свою «Историю о великом князе Московском». Разумеется, его совсем не устраивало, если корону получит государь, от которого он сбежал. Его сочинение стряпалось по заказу католической, антирусской партии и предназначалось отвратить избирателей от царя, поэтому туда и наливалось побольше грязи.

Но шляхта знала цену предвыборной агитации и истинное положение дел. Даже в Польше клевете Курбского не верили! Мелкие дворяне снарядили к царю своего посланца Кшиштофа Граевского, он сумел пробраться через кордоны, и 6 апреля 1575 г. Иван Васильевич принял его в Александровской Слободе. Граевский предостерег его от переговоров с магнатами, но заверил, что в Польше у него много сторонников, и предлагал установить прямые связи. А государь разобрался в технологиях предвыборных игр. Нарисовал туманные перспективы о возможном объединении России и Речи Посполитой — где-нибудь в неопределенном будущем. Но сделал и конкретные предложения, заманчивые для шляхты. В случае избрания обратить доходы от королевских и казенных земель (захваченных магнатами) на содержание войска (то есть шляхты) и другие государственные нужды. А если для дворян Речи Посполитой так важна выборность монарха, то допускал ее сохранить. Но выбирать только между потомками царя.