Из давних времен Христианской Церкви

«Кто за долг себе поставляет укрощать буйных людей, тот одобряет атлетов, когда они на позорище друг другу наносят кровавые раны. Кто ужасается, глядя на труп человека, умершего обыкновенной смертью, тот в амфитеатре находит удовольствие пресыщать взоры свои, смотря на тело, коего члены в куски изорванные, плавают в излившейся из него крови. Кто по обязанности своей (судьи) должен присутствовать в амфитеатре для наказания человекоубийцы, тот сам ведет туда на убой жалкого раба (невинного), погоняя его палочными ударами (т. е. таковой сам является человекоубийцей). Кто хочет и требует, чтобы каждый убийца предаваем был казни на растерзание льву, тот просит о даровании свободы гладиатору в награду за то, если он вышел из сражения победителем; в случае же смерти его, изъявляет о нем чувствительное сожаление и сострадание, хотя сам же был орудием его смерти и не оказал ему сначала ни малейшего человеколюбия». Цирк, далее, неприличен христианину потому, что он воспитывает в душе грубые инстинкты, приучает к жестокости и свирепости. Св. Киприан, ей. Карфагенский, пишет: «Для казни человека выкармливается дикий зверь, чтобы он как можно свирепее неистовствовал перед глазами зрителей; искусник учит зверя, который может быть был бы гораздо смирнее, если бы хозяин не учил его свирепствовать. Таким образом, в числе удовольствий предлагается смерть некоторых, чтобы посредством кровавого зрелища научиться жестокости, как будто мало у человека своего собственного неистовства, чтобы не учиться тому публично». (Киприан Карфагенский. «Книга о зрелищах», стр. 342 (Твор. Киприана, т. II, пер. Киев, Д. Ак.)).

Цирки, по учению христианских писателей, внушают человеку чувство кровожадности, извращают совесть. Эти писатели, с точки зрения евангельского закона, прямо объявляют убийцами тех, кто с удовольствием и наслаждением смотрит на смерть подобных себе. Глубокой прочувствованностью отличаются слова Лактанция, писателя конца III и начала IV века, сказанные по этому поводу. «Кто с удовольствием смотрит, когда человек умерщвляется, тот оскверняет свою совесть, хотя бы этот человек был действительно достоин смерти и осужден на казнь по законам. Он почти столько же виновен, как бы принимал участие в убийствах, тайно совершаемых. Подобного рода люди называют игрищами те упражнения, где кровь проливается. Они до того лишены чувств человеколюбия, что думают играть и веселиться, умерщвляя других людей.

Лактанций. Древнеримский писатель

Они без сомнения виновнее самих тех, пролитием крови которых наслаждаются. Желал бы я, чтобы мне кто сказал, имеют ли жалость и правосудие те, которые не только позволяют выводить на смерть людей, просящих у них пощады, но недовольны будучи ранами, им причиняемыми, и кровью из ран их текущей, требуют, чтобы они добиты были насмерть; а чтобы кто не спасся, притворись мертвым, вопиют, чтобы заколоты были бедняки, лежащие на земле и покрытые язвами. Они сердятся, когда гладиаторы долго сражаются, не умерщвляя себя, и как бы томясь жаждой крови кричат, чтобы приведены были другие, посильнее. Этот жестокий обычай отъемлет всякие чувства человечества. Кто прилепится к нему, тот не щадит уже и невинных и весьма рад видеть, чтобы со всем светом поступаемо было таким же образом, как с преступниками. Желающие идти по пути правды должны всемерно остерегаться принимать участие в этих публичных убийствах». (Лактанций. «Божественные наставления» (Divinae Institutiones) Кн.6, гл. 20).

Представляя себе всю несоизмеримость обязанностей христианина и пристрастия к посещению цирков, одушевленный Тертуллиан молит и Бога, умоляет и христиан: «Того, чтобы Он отнял у них желание бывать на подобных зрелищах, этих, чтобы они помнили, что они слуги Господни, а театр храм диавола. Приведем внушительные слова Карфагенского учителя.

Он спрашивает: «Смотря на двух атлетов, окровавливающих друг друга ударами, удобно ли приводить себе на память сделанное нам запрещение воздавать зло на зло? Можно ли научиться кротости и человеколюбию и услаждаться видом людей, терзаемых медведем, или видом двух гладиаторов, сцепившихся один с другим и обтирающих кровь? Боже милосердый! Избавь служителей твоих от пожеланий участвовать в столь гибельных увеселениях. О, братья любезные! Вникните, что мы делаем, переходя из церкви Божией в храм дьявола, из священного места в место злочестивое, из сияния небес, так сказать, в тину земную. Руки, подъемлемые к Господу, спустя минуту утомляем мы на одобрение шутов; устами, произносившими аминь при совершении богослужения, восхваляем мы гладиатора в амфитеатре». Таким образом, предписаниями христианских писателей вход в цирки на гладиаторские игры совершенно загражден последователям Христа.