Из химических приключений Шерлока Холмса

Я поинтересовался вашей личностью в Льежском университете. Да, вы значились в списках его студентов, но были исключены за какой-то неблаговидный поступок. В чем его суть — мне не сообщили, но дали понять, что это — неджентльменское отношение к женщине. Меня интересовало другое, потому я и не стал задерживаться на выяснении таких подробностей. Вы не были нищим студентом. Ваши родители оставили вам приличное состояние. Конечно, столь бесславно прерванная учеба и потеря видов на дальнейшую карьеру озлобили вас. Тогда-то вы и прочитали о трагической кончине профессора Бове. У вас возник дерзкий план поживиться, используя это сообщение. Вы покинули континент и оказались в Лондоне. Посещая Британский музей, вы присматривались к экспонатам в отделе египтологии и внимательно изучали прилагавшиеся проспекты. Уяснили себе, что наиболее интригующими из них являются украшения из пурпурного золота, тайна изготовления которых не была известна ученым до сего времени. Вы стали искать ювелира, который смог бы изготовить подобные. И вы нашли его — это ювелир Хайт. В подробности вы его не посвящали, разъяснили только, что вам требуется. Заказ Хайт выполнил очень хорошо, и вы передали украшения профессору Хочкинсу, полностью завоевав его расположение. Если бы профессор Хочкинс обладал более крепким здоровьем и не забеспокоился бы за него директор музея Кларк, то ваша авантюра удалась бы. Вы очаровали профессора Хочкинса. Ваш фильм и золотые украшения, переданные ему, убедили его в вашей искренности и энтузиазме. Он не мог и предположить, что на палубу парохода вы с так называемым «профессором Бове» зашли как посетители, специально для того, чтобы вас зафиксировал объектив киноаппарата, что «раскопки» засняты не в долине Нила, а в пределах нашего острова, что сам профессор Бове к моменту экспедиции выглядел не столь бодро, как на экране. Своего сообщника вы или ваш помощник загримировали, глядя на портрет Бове, помещенный в его некрологе. А ведь друзья, выражающие соболезнование, всегда стараются оставить лучшую память о покойном и публикуют его портрет, хронологически не соответствующий его последним дням.

Ни в какую экспедицию, я полагаю, профессор Хочкинс с вами не отправится, ибо у нее отсутствует место назначения. Расчет ваш был до удивительного простой. Вам в пути не составляло бы труда завладеть той немалой суммой, которую ассигновал Британский музей на экспедицию. Для этого не потребовалось бы даже прибегать к «сильным мерам» по отношению к профессору Хочкинсу, ибо он целиком доверял вам, и по состоянию своего здоровья, несомненно, препоручил бы вам заведование всеми хозяйственными делами. Покинуть его, захватив все деньги, а они были наличными, для вас не составляло бы никакого труда. Таким образом, вы намеревались не только ограбить, но и обесславить британскую науку. Если вы намерены отрицать что-либо из изложенного мной, то могу сообщить вам, что в зале присутствует инспектор Скотленд-Ярда Грегсон, заботам которого я вас и передам для дальнейших уточнений.

Грегсон встал, а Десмонд совершенно сник, не находя слов, чтобы что-нибудь ответить Холмсу. Все оглядывались друг на друга. Профессор Хочкинс закрыл лицо руками.

Холмс продолжал:

— Во всей этой неприглядной истории, могу заметить, есть и светлая сторона. Рассматривая все обстоятельства дела, я принужден был исследовать образцы пурпурного золота, переданные Десмондом профессору Хочкинсу. Технический протокол испытаний, который вел доктор Ватсон, я передам в Британский музей, — Холмс поклонился в сторону Кларка. — Все, кому это любопытно, смогут убедиться в том, что тайны изготовления пурпурного золота больше не существует. Я выяснил ее, но обязанностью своей считаю сказать, что технология его разработана не мной, а ювелиром Хайтом, который и не подозревал, что воспроизводит великолепное искусство мастеров Древнего Египта. Что касается вас, мистер Десмонд, то я затрудняюсь, что с вами делать. Мне интересно мнение директора музея Кларка.

Красный и растерянный Кларк смущенно сказал:

— Я очень боюсь, мистер Холмс, что если эта история станет известна газетчикам, то мы станем посмешищем всего Лондона. Ведь только подумать: какой-то недоучившийся студент чуть не околпачил Британский музей! Ведь это позор британской науке! Сколько злорадства и ехидства он вызовет у наших соперников!

Холмс внимательно посмотрел на негодующего Кларка, потом взглянул в сторону профессора Хочкинса.