Из химических приключений Шерлока Холмса

— Сэр Блекетт, вы заблуждаетесь. Даже если сейчас нагрянут ваши слуги и вы поручите им разрушить всю установку, запись о вашем преступлении останется и я тогда отдам вас под суд. Вы ездили в Лондон и заявили там приезд к вам агента с образцами материи для пошива туалетов леди Джейн. Я тогда же был в Лондоне, установил, кто должен был приехать к вам. Этому агенту заплатили приличную сумму за то, чтобы он предоставил свой вояж другому человеку, и не очень-то распространялся на эту тему. У вас был не агент, а профессор Адамс из института акустики. Об этом не знает и леди Джейн, выбиравшая образцы. А в одном из чемоданов под ворохом образцов у профессора помещалось устройство по записи инфразвука. Его сила, интенсивность зафиксированы на ленте, находящейся сейчас в Физическом институте. Кратковременное включение устройства провел я, когда Ватсон с садовником остались в оранжерее, а вы, направив «агента» к леди Джейн, удалились в свои комнаты. О том, что профессор Адамс с такой миссией выезжал к нам, осведомлен и Скотленд-Ярд, так что для него это новостью не явится.

Я следил за Блекеттом. Он тупо и с ненавистью смотрел на Холмса, а тот продолжал:

— Леди Джейн находилась в исключительной опасности. Ваши акустические упражнения, сэр Блекетт, свободно и незаметно могли довести ее до сумасшествия, что входило в ваши расчеты. Однако случилось так, что она ничего не потеряла… кроме имени. Могу прямолинейно сообщить вам, что она от вас бежала с помощью Роберта Метлока, с которым уже и обвенчалась. Я полагаю, сэр Блекетт, что не в ваших интересах обнародование всей этой истории. Думаю, что сейчас вы откроете свой сейф и все бумаги, имеющие отношение к леди Джейн, передадите мне. Я обещаю вам, что дело ваше не будет предано огласке, хотя, поверьте мне, я настроен так не из сострадания к вам, а лишь из желания не смущать покой молодой семьи. Не сомневаюсь в том, что ее новые родственники, узнав обо всем, устроили бы шумный процесс, покрывший ваше имя несмываемым позором.

Блекетт вздохнул, потом поднялся, открыл сейф и вытащил из него папку с бумагами.

— Здесь всё, — сказал он.

— Вот еще что, — сказал Холмс, — чтобы совсем завершить это малоприятное дело, я надеюсь, что вы, сэр Блекетт, распорядитесь, чтобы личные вещи леди Джейн были упакованы и отвезены тетушкам Метлока. Об этом мы будем извещены немедленно, и леди Джейн, равно как и ее новые родственники, останется в уверенности, что вы желаете ей счастья. Этого вполне достаточно, и вы можете не приносить личных поздравлений.

Мы покинули его. По дороге я спросил Холмса, откуда он узнал о побеге леди Джейн, ведь мы с ним не расставались.

— А телеграмма, мой дорогой друг, — сказал он. — Сообщая мне о письменных работах, профессор Адамс извещал меня о хорошей записи инфразвука, а то, что экзамены начнутся своевременно, означало, что Метлок готов немедленно выехать и осуществить акцию похищения леди Джейн и немедленного с ней венчания, как было оговорено с ним при моем пребывании в Лондоне.

…Прошло после этого два года, и мы как-то надумали съездить на станцию у Тонбриджа. Пешком мы прошли к тетушкам Метлока. Они так никуда и не выехали. Старушки были нам очень рады. Они рассказывали нам, что замок теперь во владении нового хозяина, старый куда-то уехал. А ночные ведьмы больше не появлялись в небе. Племянник навещает их очень редко, он почти не расстается с молодой женой — леди Джейн — и со своим маленьким сынишкой.

«МЕРКУРИЙ» И «ДАКОТА»

Не кажется ли вам, Ватсон, — сказал мне как-то Холмс, — что мы с вами стареем и все меньший интерес у нас вызывают дела, которые приходится расследовать? Нет, я не могу сказать, что преступления сейчас совершаются с меньшей хитроумностью, нежели прежде, скорее — наоборот. Но большинство их связано с какой-нибудь крупномасштабной операцией, в которой участвуют множество правонарушителей, которые, я бы сказал, «подведомственны» не мне, кустарю-одиночке, а широко разветвленной агентурной цепи, которой располагает «Интеллидженс сервис». Каждый год приносит столько технических новшеств, что к ним еще не успеваешь привыкнуть, как их уже заменяют новыми. Хитроумность преступного замысла от этого лишь увеличивается, но интерес для меня он представляет меньший, так как в большинстве случаев он «распылен», требует непосредственной слежки, и на мою долю — сыщика-одиночки, основывающегося на сопоставлении деталей и на логическом умозаключении, — почти ничего и не остается. Мне приходится сожалеть о классическом старом воре, убийце, шантажисте, выявление которого не потребует привлечения огромного числа сотрудников и вполне доступно моим скромным силам и средствам.

Я возразил своему другу, сказав, что на него, видимо, нашел очередной приступ хандры из-за отсутствия интересного дела, к которому он мог бы приложить свои способности.

— Доля правды в ваших словах есть. Пожалуй, даже — большая доля. Но вот упоминание о развивающейся технике нам сбрасывать со счета нельзя. Кстати, Ватсон, вы не читали романа Герберта Уэллса «Война в воздухе»?