Читаем Из пережитого. Воспоминания флигель-адъютанта императора Николая II. Том 1 полностью

Через несколько дней, видимо, тянувшихся для нее долго, принцесса Патриция покинула Сандрингхам. Ее просили остаться еще на неделю, но что-то «важное» ее призывало домой.

Никто, я думаю, так не сожалел о ее отъезде, как я.

Все же моя надежда даже при таких обстоятельствах еще не исчезла совершенно – они оба, в конце концов, хотя бы украдкой могли, всматриваясь друг в друга, вдруг к изумлению узнать, что отворачиваться от обоюдного счастья им совсем было ни к чему.

Ведь жизнь всегда находит тысячи оснований для разъединения, но и ровно столько же, если не больше, для самых неожиданных увлечений!

Впрочем, в этом равенстве возможностей заключается и трагедия многих существований, так как совершенство находит не всякий, да и обольщение длится недолго. Настоящее счастье доступно, пожалуй, только тому, кто имеет возможность довольствоваться малым и не замечать по сторонам лучшего.

«Жалкое счастье для маленьких людей», – воскликнут многие. Да, жалкое для посторонних, но не для самих сильно влюбленных! Пусть будет всякий счастлив по-своему…

Обед в Сандрингхаме длился обычно долго. После него королева и дамы, по английскому обычаю, удалялись в гостиную, мужчины сдвигались ближе к королю, подавались кофе, вино, сигары, папиросы, и завязывался веселый, оживленный, а порою и очень серьезный разговор.

Король любил, чтобы около него все чувствовали себя непринужденно и весело, и устраивал это всегда с непревзойденным умением.

Я был порядочно застенчив и всегда старался быть не на виду, устраиваясь где-нибудь подальше от центра стола. Но король неизменно отыскивал меня глазами и с добродушной настойчивостью требовал, чтобы я как русский гость пересел поближе к нему.

Через некоторое время все переходили в гостиную к дамам, вели с ними недолгий общий разговор, слушали музыку, а затем почти все садились за карты, играть в бридж.

Я, как и Михаил Александрович, совсем не знал раньше эту игру и выучился ей тогда в Сандрингхаме лишь благодаря настояниям miss Knollis, чтобы составить партию ей, принцессе Патриции и ее молоденькой фрейлине. Играл я неимоверно плохо, но мои партнеры были также еще новичками, с другими я, конечно, не решился бы играть.

Михаила Александровича, несмотря на все старания, так и не удалось привлечь к нашему столу. Он предпочитал в одиночестве слушать музыку, достал свои ноты и просил румын играть любимые русские романсы и оперы. Я думаю, никогда в Сандрингхаме не раздавалось столько русской музыки, как за время нашего тогдашнего пребывания.

Так проходил вечер. Расходились по своим помещениям очень поздно, но зато и вставали не особенно рано.

Наутро нас ждало очередное развлечение, поездка по окрестностям, выезд на охоту в ближайшие замки или осмотр какой-нибудь интересной части имения. Ездили на автомобилях или на лошадях, очень часто ходили пешком.

Во всем этом принимали близкое участие королева и ее дамы.

Принцесса Виктория была права – мне действительно очень нравилось в Сандрингхаме благодаря новизне впечатлений, деревенской обстановке и чрезвычайно внимательному отношению королевской семьи.

Почти весь день, с утра до вечера, мы были с нею вместе и жили самой простой непринужденной жизнью. Король и тут был очень мил по отношению ко мне, видимо, желая преодолеть мою застенчивость.

Показывая что-нибудь особенно интересное своим гостям, он всегда отыскивал меня, по обычаю прятавшегося где-то в окружавшей его толпе, и выдвигал вперед. «Не удаляйтесь, не удаляйтесь от меня, bien cher monsieur, – говорил он в таких случаях, добродушно посмеиваясь. – Право, нам будет обоим намного выгоднее: за их спинами вы ничего не увидите, а я не услышу вашего мнения о своем хозяйстве, которое я непременно хочу знать».

Такое милое внимание меня очень трогало; я его, конечно, относил не к себе лично, а к тому обстоятельству, что мы, кажется, с Михаилом Александровичем были первыми русскими, которым пришлось видеть Сандрингхам во всех его подробностях.

Имение короля было устроено действительно образцово, притом с широтою и роскошью, меня изумлявшими. Ничего подобного за исключением России и старой Франции мне ранее в других местах не приходилось видеть. Даже наши громадные дворцовые, прекрасно устроенные фермы, оранжереи и конюшни казались жалкими в сравнении с Сандрингхамом.

Из ослепительного моря цветов его оранжерей просто не хотелось выходить, а его фермы и молочная казались маленькими дворцами по тому материалу, из которого была устроена их внутренность.

Королева очень любила природу, молочное хозяйство и своих коров и овец. Только в Сандрингхаме в нашем демократическом XX столетии еще можно было видеть своими глазами те буколические сцены, которые когда-то переживались в Трианоне.

Королева Александра, хотя мало походила на Марию-Антуанетту, но была так же женственна и изящна, как та.

Перейти на страницу:

Все книги серии Живая история (Кучково поле)

Из пережитого. Воспоминания флигель-адъютанта императора Николая II. Том 1
Из пережитого. Воспоминания флигель-адъютанта императора Николая II. Том 1

В книге впервые в полном объеме публикуются воспоминания флигель-адъютанта императора Николая II А. А. Мордвинова.Первая часть «На военно-придворной службе охватывает период до начала Первой мировой войны и посвящена детству, обучению в кадетском корпусе, истории семьи Мордвиновых, службе в качестве личного адъютанта великого князя Михаила Александровича, а впоследствии Николая II. Особое место в мемуарах отведено его общению с членами императорской семьи в неформальной обстановке, что позволило А. А. Мордвинову искренне полюбить тех, кому он служил верой и правдой с преданностью, сохраненной в его сердце до смерти.Издание расширяет и дополняет круг источников по истории России начала XX века, Дома Романовых, последнего императора Николая II и одной из самых трагических страниц – его отречения и гибели монархии.

Анатолий Александрович Мордвинов

Биографии и Мемуары
Из пережитого. Воспоминания флигель-адъютанта императора Николая II. Том 2
Из пережитого. Воспоминания флигель-адъютанта императора Николая II. Том 2

Впервые в полном объеме публикуются воспоминания флигель-адъютанта императора Николая II А. А. Мордвинова.Во второй части («Отречение Государя. Жизнь в царской Ставке без царя») даны описания внутренних переживаний императора, его реакции на происходящее, а также личностные оценки автора Николаю II и его ближайшему окружению. В третьей части («Мои тюрьмы») представлен подробный рассказ о нескольких арестах автора, пребывании в тюрьмах и неудачной попытке покинуть Россию. Здесь же публикуются отдельные мемуары Мордвинова: «Мои встречи с девушкой, именующей себя спасенной великой княжной Анастасией Николаевной» и «Каким я знал моего государя и каким знали его другие».Издание расширяет и дополняет круг источников по истории России начала XX века, Дома Романовых, последнего императора Николая II и одной из самых трагических страниц – его отречения и гибели монархии.

Анатолий Александрович Мордвинов

Биографии и Мемуары
На Кавказском фронте Первой мировой. Воспоминания капитана 155-го пехотного Кубинского полка.1914–1917
На Кавказском фронте Первой мировой. Воспоминания капитана 155-го пехотного Кубинского полка.1914–1917

«Глубоко веря в восстановление былой славы российской армии и ее традиций – я пишу свои воспоминания в надежде, что они могут оказаться полезными тому, кому представится возможность запечатлеть былую славу Кавказских полков на страницах истории. В память прошлого, в назидание грядущему – имя 155-го пехотного Кубинского полка должно занять себе достойное место в летописи Кавказской армии. В интересах абсолютной точности, считаю долгом подчеркнуть, что я в своих воспоминаниях буду касаться только тех событий, в которых я сам принимал участие, как рядовой офицер» – такими словами начинает свои воспоминания капитан 155-го пехотного Кубинского полка пехотного полка В. Л. Левицкий. Его мемуары – это не тактическая история одного из полков на полях сражения Первой мировой войны, это живой рассказ, в котором основное внимание уделено деталям, мелочам офицерского быта, боевым зарисовкам.

Валентин Людвигович Левицкий

Военная документалистика и аналитика

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих кумиров XX века
100 великих кумиров XX века

Во все времена и у всех народов были свои кумиры, которых обожали тысячи, а порой и миллионы людей. Перед ними преклонялись, стремились быть похожими на них, изучали биографии и жадно ловили все слухи и известия о знаменитостях.Научно-техническая революция XX века серьёзно повлияла на формирование вкусов и предпочтений широкой публики. С увеличением тиражей газет и журналов, появлением кино, радио, телевидения, Интернета любая информация стала доходить до людей гораздо быстрее и в большем объёме; выросли и возможности манипулирования общественным сознанием.Книга о ста великих кумирах XX века — это не только и не столько сборник занимательных биографических новелл. Это прежде всего рассказы о том, как были «сотворены» кумиры новейшего времени, почему их жизнь привлекала пристальное внимание современников. Подбор персоналий для данной книги отражает любопытную тенденцию: кумирами народов всё чаще становятся не монархи, политики и полководцы, а спортсмены, путешественники, люди искусства и шоу-бизнеса, известные модельеры, иногда писатели и учёные.

Игорь Анатольевич Мусский

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
100 знаменитых отечественных художников
100 знаменитых отечественных художников

«Люди, о которых идет речь в этой книге, видели мир не так, как другие. И говорили о нем без слов – цветом, образом, колоритом, выражая с помощью этих средств изобразительного искусства свои мысли, чувства, ощущения и переживания.Искусство знаменитых мастеров чрезвычайно напряженно, сложно, нередко противоречиво, а порой и драматично, как и само время, в которое они творили. Ведь различные события в истории человечества – глобальные общественные катаклизмы, революции, перевороты, мировые войны – изменяли представления о мире и человеке в нем, вызывали переоценку нравственных позиций и эстетических ценностей. Все это не могло не отразиться на путях развития изобразительного искусства ибо, как тонко подметил поэт М. Волошин, "художники – глаза человечества".В творчестве мастеров прошедших эпох – от Средневековья и Возрождения до наших дней – чередовалось, сменяя друг друга, немало художественных направлений. И авторы книги, отбирая перечень знаменитых художников, стремились показать представителей различных направлений и течений в искусстве. Каждое из них имеет право на жизнь, являясь выражением творческого поиска, экспериментов в области формы, сюжета, цветового, композиционного и пространственного решения произведений искусства…»

Илья Яковлевич Вагман , Мария Щербак

Биографии и Мемуары