Из рассказов капитана Паба

Когда клякса нас заметила, а она нас заметила, ручаюсь, по бокам ее побежали цветные пятна, и мы, не успев сообразить, что делаем, тут же, мгновенно, оказались рядом с нею. И самым поразительным было то, что в этот момент я уже знал, что клякса – это как раз бренди. Да-да, бренди, несмотря на свою несуразную форму. Не догадывался, не предполагал. Знал. Только не спрашивайте меня, откуда. Знал, и все тут.

И вот еще что. Я вдруг почувствовал жажду. Ужасную жажду. Такую, что терпеть было просто невозможно. Мне хотелось схватить этот кляксу и выпить ее.

Я с трудом оторвал от кляксы взгляд и попятился. И вот какая штука, чем дальше я отходил, тем меньше становилась моя жажда, а шагах в десяти от нее она исчезла. Совсем.

Серж смотрел на эту самую кляксу и вдруг облизнулся.

– Эй ты, придурок, – заорал я, – тут что-то неладно, иди сюда!

Жлоб повел носом, принюхиваясь, и повернулся ко мне. Глазки у него были хитренькие, на лицо наехала блудливая улыбка.

– Ты… ничего не чуешь? – спросил он меня.

– Чую! Бедой пахнет! Иди сюда, говорю.

– Сейчас – сейчас. – Он с сожалением оторвал свой вожделенный взор от кляксы и на цыпочках подбежал ко мне.

– Кажется, наш герой слегка трусит? – с наслаждением сказал он. – А ну-ка дай мне на минуточку свой иммунатор…

Ничего не подозревая, я протянул ему иммунную машину, и тут же из глаз моих посыпались искры. Я отключился. Этот мерзавец изо всех сил треснул меня иммунатором по голове.

Очнулся я оттого, что на мою многострадальную голову было выплеснуто ведро воды. Я говорю ведро в фигуральном смысле. Этот негодяй приволок ее, конечно же, не в ведре, откуда у нас было взяться ведру, а в моей собственной защитной куртке. Я попытался встать, но не смог, поскольку ноги мои были накрепко связаны моим же брючным ремнем, а руки подвеской от бластера.

Все лицо мое было заляпано тиной вперемешку с обломками иммунатора, на губах ощущался мерзкий привкус болотной жижи.

– Ты, кретин, – завопил я, – немедленно развяжи меня и не вздумай трогать ЭТО. Оно живое! Понял? Живое! И оно нас к себе приманило.

– Естественно живое, – сказал он, не обращая внимания на вторую половину моего высказывания. – Живое бренди, это же надо! С ума сойти. Я войду в историю как человек, нашедший в глубинах космоса и, несмотря на сопротивление своего недалекого труса-напарника, первым употребивший живое бренди! И вот что еще делает эту ситуацию особенно пикантной и, следовательно, вдвойне приятной для меня… – он потер руки и мерзко осклабился, – что этим трусом, который испугался и убежал, – да-да, именно так, ты никому и ничего не сумеешь доказать – окажется сам великий Паб, смельчак Паб, выпивоха Паб, рубаха парень и всеобщий любимец, который умудрялся напиваться даже в компании с волопасными пауками.

– Если ты совсем сбрендил, ты, конечно, попробуешь ЭТО выпить, – сказал я, стараясь сохранять хладнокровие. – Но имей в виду, что перед тобою явный сыр. В мышеловке. И мышеловка уже готова за тобою захлопнуться. Немедленно развяжи меня.

– Ага. Сейчас. Спешу и спотыкаюсь. Не-ет, голубчик. Ты будешь сидеть и смотреть, как я буду наслаждаться и ловить кайф. Ни за что на свете я не упущу своего шанса.

Он подхватил меня подмышки и прислонил спиной к торчавшему неподалеку пню.

– Ну-с, – сказал он и снова алчно потер руки, – приступим…

И тут клякса заговорила.

Да, джентльмены. Заговорила. На чистейшей космолингве.

Я позволю себе несколько отступить от темы своего рассказа. Мужики! Со всей ответственностью я должен заявить, что спирт для любой формы разумной жизни есть самое оно в смысле квинтэссенции всяческой мозгвянсти и… все такое. Дважды в моей жизни мне пришлось сталкиваться с представителями спиртовых форм жизни. И оба раза я был буквально поражен той скорости, с которой они постигали чуждые для них языковые системы. Правильность построения фраз, точность выражений, удивительная четкость в формулировании мысли – всем этим отличались и мой добрый друг и собутыльник паук Кргл, и… впрочем, давайте по порядку.

Итак, клякса заговорила.

– Судя по вашему поведению, джентльмены, – сказала она, – я нахожусь в контакте с разумными существами?

– Вы находите разумным то, что здесь происходит? – удивился я.

– Нет, – возразила клякса, – но я имею в виду широкий смысл этого слова. Что же касается вас как индивидуумов…

– Я, безусловно, разумен, – перебил ее я. – Но вот о той скотине этого нельзя сказать с такой уж уверенностью.

– …то я, – закончила клякса свою мысль, – снова имею в виду широкий смысл слова.

– Ах, широкий… – не без иронии сказал я. – Ну, тогда максимум на что я могу согласиться, так это отнести его к расе разумных существ.

– Какая восхитительная игра слов, – воскликнула клякса. – Какой восхитительный контакт! Могла ли я надеяться, что завяжу столь тесное знакомство с разумными представителями водяных форм жизни! Позвольте мне пожелать вам доброго здоровья, мужильтмены, и приступим…

Но тут нормальное развитие контакта было прервано абсолютно ополоумевшим Каменски. Он подскочил к кляксе, схватил ее, понюхал и, закатив глаза, восхищенно поцокал языком.