Из рассказов капитана Паба

– Погоди минутку, – сказал он кляксе. – Сейчас мы, как ты выразилась, приступим. И тогда этот контакт станет еще более тесным. И восхитительным. По крайней мере, для одной стороны.

– Ты, дурак, – закричал я, – не смей ее пить. Перед тобою не просто живое, но разумное существо.

– Ладно, ладно, умник, – отвечал он, нимало не смутившись. – Тесноту контакта я ему гарантирую. Сейчас одно разумное существо на глазах другого разумного существа дербалызнет вполне разумную порцию выпивки.

И он заржал, чрезвычайно довольный собственным остроумием.

– Но вы не понимаете, – удивилась клякса. – Выпить меня было бы чрезвычайно вредно для вашего организма. Представляете ли Вы, что произойдет, когда я попаду в ваши внутренности?

– Вполне, – заявил Серж и снова заржал. – Я словлю кайф. И еще какой.

– О каком кайфе вы ведете речь? – разволновалась клякса. – Неужели вы еще не поняли? Мы – спиртовые существа. И у нас к тому же инверсионная по отношению к вашей система жизнеобеспечения.

– Ну-ну, – поощрил его Серж. – Давай. Убеждай меня во вреде пьянства, только имей при этом в виду, что твоя система жизнеобеспечения меня нисколько не колышет, а опыт прослушивания таких лекций огромный.

Он снова понюхал кляксу и, причмокивая, закатил глаза. Потом хитро покосился на меня.

– Разумная выпивка лишилась дара слова, – сообщил он мне и снова обратился к кляксе. – Что ж ты умолкла? Уговаривай меня. Я жду. Нет, мы оба ждем.

– Не знаю, как мне убедить Вас не делать глупостей, – сказала клякса. – Поймите, как только субстанция, составляющая меня, окажется у Вас внутри, от нашего с вами разума уже ничего не будет зависеть. Пойдут вполне определенные физиологические процессы и химические процессы. И эти процессы окажутся губительными для Вашего организма.

– Ха-ха-ха, – ржал Серж. – Типичный Минздрав предупреждает. Да знаешь ли ты, глупое создание, сколько тысячелетий человечество убеждают бросить пить? А оно пьет. Оно пьет, несмотря на все эти твои так называемые вредные явления!

– Постараюсь быть более понятной, – сказала клякса в отчаянии. – Поймите, для того, чтобы комфортно существовать, вы должны потреблять внутрь. Что же касается меня, то для соблюдения тех же условий я должна быть употребляема.

– Ну, правильно, – согласился Серж. – Вот я тебя сейчас и употреблю.

– Да не Ваших комфортных условий. Не Ваших, а моих.

– Ну, твой комфорт меня вовсе не колышет.

– Но именно Ваши условия и не будут соблюдены. Если Вы выпьете меня, вам же будет хуже, не мне. Реакции растворения и гидролиза повысят энергетический потенциал составляющих меня молекул. Такой меня создали миллионы лет эволюции нашего вида. А вот Вы растворитесь…

– В блаженстве! – перебил ее Серж с тупым упрямством закоренелого пьяницы. – Я словлю кайфеж, дура. Таким меня создали миллионы лет эволюции моего вида.

Он подмигнул мне и потянулся к кляксе губами.

– Да стой же ты, придурок, – заорала клякса. – Я не могу допустить, чтобы погибало разумное существо, хоть бы и из-за собственной дури! Пьющие нас обречены! Я разрушу твой организм, кретин! Разбалансирую энергетику. Я вгрызусь в каждую твою клетку. Я трансформирую и разрушу их! Я полностью разложу и деструктурирую тебя, я погублю тебя, дубина!

И тут мне все стало ясно. Эти существа имели, так сказать, вывернутую наизнанку систему жизнеобеспечения. Для того чтобы питаться, они подманивали к себе животных, гипнотизировали, заставляли выпить себя, и, оказавшись внутри поглотившего их организма, пожирали его. Именно это клякса все время пыталась Сереге объяснить, но тот воспринимал ее слова как тупую антиалкогольную лекцию.

– Ну, вот что, Минздрав, – пробурчал он с неудовольствием. – Ты уже начала повторяться. Хватит. Ты мне надоела. Сейчас я тебя клюкну.

– Стой, стой, ради всего святого, – заорал я, увидев, что Серж поднес кляксу к губам. Но он только глупо ухмыльнулся и припал к ней губами. Я в ужасе зажмурился.

Когда я открыл глаза, все было кончено.

Клякса торчала посреди небольшой лужицы и в отчаянии раскачивалась из стороны в сторону. Что касается Сержа, то от него не осталось ничего. Вообще ничего. Как такое могло случиться? Куда делись хотя бы металлические части его обмундирования, ну… я не знаю… пуговицы там, пряжка от ремня? Загадка природы.

Хотя, в общем-то, эта трагедия, возможно, проливала свет на судьбу тех таинственно пропавших экипажей, разбираться с которыми мы и были посланы. Ну что ж, вот мы и разобрались…

– Не отчаивайтесь так, – сказал я кляксе. – Я засвидетельствую, что Вы сделали все, что могли, чтобы избежать трагедии.

– Разве в этом дело? – простонала клякса. – Я просто не могу оправиться от потрясения. Я чувствую себя… как это по-вашему… каннибалом. Да. Именно так. Каннибалом поневоле, – тут она вдруг высоко подпрыгнула и завопила, срываясь на визг, – Боже, я… мы… Я только сейчас сообразила… Мне рассказывали о двуногих существах, которые кидались на моих собратьев, как ненормальные, да еще и стукали их друг о друга прежде чем выпить.

– Чокались, – сказал я упавшим голосом. – Это у нас обычай такой. Прежде чем… э-э… употребить.