Из страны мертвых. Инженер слишком любил цифры. Дурной глаз

Такси сделало поворот и остановилось: кладбище Пер-Лашез. И почему это воображение Реми рисовало мрачную, неприветливую картину? На самом деле он увидел открытые чугунные ворота, газоны, хризантемы вдоль дорожек, и всюду чувствовалось присутствие города, его дыхание, всюду проникал чуть приглушенный шум его жизни. «Я могу!» — вновь сказал себе Реми. Он расплатился с таксистом, пересек улицу и вошел в темноватый, тесный цветочный магазинчик — приземистый, с черепичной кровлей, он напоминал маленький деревянный домик. Реми купил букет гвоздик, но, выйдя из магазинчика, пожалел об этом: с букетом у него, должно быть, дурацкий вид, как у жениха. Однако никто не обращал на него никакого внимания. Какой-то человек сгребал в кучу опавшие листья. Реми вошел на территорию кладбища, пытаясь оживить свои детские впечатления. Вот эта аллея — ровная, похожая на дорогу… Нет, все-таки не получается вспомнить, та или не та. Что же теперь делать? Реми растерянно стоял с букетом в руках, точно гость, безнадежно опоздавший на званый вечер. Из какого-то здания вышла дама в черном, и Реми прочел надпись на табличке у входа: «Похоронное бюро». Здесь наверняка кто-нибудь поможет. Реми толкнул дверь, вошел и спросил, напустив на себя суровость и деловитость:

— Скажите, пожалуйста, где находится семейное погребение Окто?

Служащий взглянул на гвоздики и перевел взгляд на Реми: — Вас интересует местонахождение могилы?

— Да, конечно, — нервно ответил Реми.

— Как точно пишется фамилия?

— Начинается на «о», дальше — «к», «т»…

— Достаточно, достаточно… Сейчас посмотрим…

Служащий порылся в регистрационных журналах, раскрыл толстую книгу учета и принялся водить пальцем по страницам:

— Так, на «о» — Оброн… Олер… А, вот, нашел: Окто Луиза-Анжела… седьмой участок, могила номер…

Он поднялся и, протянув руку к окну, сказал:

— До нее дойти очень просто, вот смотрите: видите вон ту аллею… нет, не главную, а вот эту, что прямо перед нами? Пойдете по ней до Узкой аллеи — она будет справа. И там сразу, с левой стороны, будет могила, пятая по счету.

— Спасибо, — пробормотал Реми. — Но… простите, вы, кажется, сказали: «Окто Луиза-Анжела»?

Служащий склонился над книгой и подчеркнул ногтем фамилию:

— Именно так: Окто Луиза-Анжела… Что, неверно?

— Нет-нет, все верно, это моя бабушка… А… дальше?

— В каком смысле?

— Ну, дальше там стоит еще какое-нибудь имя?

— Нет, после этого захоронений не было. А еще дальше — уже совсем другое семейное погребение: Отман.

— Вы, наверное, ошибаетесь. Там обязательно должно быть еще одно имя: Вобрэ. Женевьева Вобрэ… Она была похоронена несколько дней спустя, в той же могиле… Тридцатого мая тысяча девятьсот тридцать седьмого года.

Служащий терпеливо перечел записи и извинился:

— Увы, ничего нет… До этого есть Окто Эжен-Эмиль…

— Правильно, это дедушка… Но как же так? Да нет, наверняка по ошибке или по забывчивости не внесли…

Реми положил букет и перчатки на стойку и, обойдя стол, прочел сам: «Окто Луиза-Анжела»…

— Мы можем легко проверить, — заметил служащий. — Надо просто посмотреть журнал регистрации дат.

— Будьте так любезны.

— Какое число вы назвали?

— Тридцатое мая тысяча девятьсот тридцать седьмого года.

Служащий положил на книгу с именами огромный том и начал его листать. Реми судорожно сплетал и расплетал пальцы; дрожащим голосом он добавил:

— Госпожа Вобрэ Женевьева-Мари, урожденная Окто.

— Нет, ничего нет, — сказал служащий. — Взгляните сами!.. Вот, тридцатого мая такого имени нет. Может быть, у вас есть другое семейное погребение?

— Есть, возле Шатору, в Мен-Алене.

— Ну тогда все ясно: вы просто перепутали.

— Я не мог ничего перепутать. Там, в провинции, похоронены родственники по отцовской линии. А моя мать покоится здесь — это совершенно точно.

— А вы присутствовали на похоронах?

— Нет, я тогда болел, но позже был на могиле.

— Даже не знаю, что и сказать. Все записи вы своими глазами видели… Так вы все же пойдете?.. Не забудьте: справа будет Узкая аллея… А перчатки-то ваши? Возьмите…