Из света во тьму

– Все так же жива и цела. Иди с глаз моих, мне еще надо Альвина проведать, некогда тут…

Харакаш уже не слушал разворчавшегося магистра, решив для себя, что задаст все вопросы потом. Пора было вытаскивать Эвелин из обители иларов.

Самым пугающим для меня стало не то, что я осталась одна посреди постепенно успокаивающейся водной стихии, а то, что Аавануат вернулась.

Она, подтянувшись на руках, устроилась на выпирающем из воды каменном блоке – том немногом, что еще осталось на поверхности от руин, и уставилась на меня своим немигающим взглядом.

Некоторое время мы смотрели друг на друга, потом я, проведя пальцами по рукояти меча, поинтересовалась:

– Почему ты не уплыла?

Илара медленно наклонилась из стороны в сторону, а потом – указала когтистым пальцем в воду. Встав, я подошла к краю своего небольшого островка и попыталась вглядеться в глубины. Аавануат недовольно зашипела.

– Отойти! – Она махнула рукой на меня, и я отшатнулась как раз вовремя, чтобы вдруг возникший из темно-синих глубин илар разочарованно схватил руками пустоту.

– Но я же… я же выполнила слово! Я вас освободила! – Я в гневе обернулась на сидящее на камне существо, и то медленно кивнуло:

– Я здесь. Я ждать.

– Чего?

Аавануат тяжело вздохнула, скрестила руки на груди и склонила голову к плечу, смотря на меня, как на дурочку:

– Я ждать людь.

Плот островитянин собирал сам. Руки помнили все, каждый оборот и узел, потому небольшой узкий плот из пяти связанных между собою бревен получился достаточно быстро. Весло сколотили в прямом смысле слова из лопаты[18] – выбили деревянные нагели, вбили два длинных гвоздя и обвязали черенок и лопасть веревкой для надежности. А еще – прихватили из оружейной багор к вящему молчаливому неудовольствию краснорясочных.

Еще до того, как начать делать плот, Харакаш свесился со стены, внимательно вглядываясь в плещущиеся у подножия воды. Его опасения не подтвердились – волны не взбивались в пену, яростно и бессильно откатываясь от крепости, они разбивались о скалы, что выступали из воды частым гребнем в паре сотне метров.

Бернард, убедившись, что крепости больше не грозит разваливаться на части, выделил мастеру меча почти два десятка солдат в помощь, ибо сам Харакаш не собирался вручать свою жизнь и жизнь принцессы в руки храмовников.

По обеим сторонам плота было вбито по крюку, к ним привязаны веревки, за каждую ухватились по семь солдат и натянули их, пока оставшиеся подняли плот, потом аккуратно начали стравливать веревки.

Спуск плота много времени не занял. Харакаш, поглядывая на смотрящего вниз солдата васконской армии, что командовал действиями товарищей, привязал к своей спине ремнем весло и багор, накинул веревочную петлю на каменный зубец, проверил, надежно ли заправлен топор за пояс, и, ухватившись за веревку, молча перемахнул через стену. Упираясь ногами в камень, островитянин ловко перебирал руками, спускаясь все ниже и ниже к прыгающему на воде плоту. Наконец, повиснув прямо над ним, он разжал руки и спрыгнул на уже омытые соленой водой бревна. Потребовалась пара минут, чтобы отвязать веревки от вбитых в плот крючьев, а потом, вооружившись веслом, островитянин сел, скрестив перед собой ноги, положил поперек коленей багор и целеустремленно погреб в сторону отлично видного снизу треугольной формы разлома в скале чуть правее северной башни.

Опасения Харакаша были не напрасны – он не преодолел и пары метров, как когтистые перепончатые пальцы вцепились в носовую часть плота.

– Пошли прочь! – Островитянин, зло огрызнувшись на родном языке, ловко саданул веслом по ним и с удовлетворением услышал визг из-под воды. Но это было только начало.

Плот резко дернулся в левую сторону, чуть развернулся вокруг своей оси, и мастер меча, прижав весло коленом к бревнам, схватил в руки топор и багор. Первой твари, выпрыгнувшей на плот, островитянин раскроил череп. Вторая, попытавшаяся в это же время схватить его за ногу, получила багром в грудь. Вода едва только окрасилась в темно-фиолетовый, как яростный визг и утробное рычание раздались практически одновременно. Видя, как в толще вод к свежим телам устремляются их же собратья, Харакаш воткнул топор перед собой в бревно и, перехватив багор поверх весла, снова погреб в сторону расщелины, отбиваясь от наиболее настырных подводных тварей. Однако через пару-тройку гребков весло опять пришлось отложить.

– Откуда. Вы. Все. Повылазили! – рявкал на выдохе между ударами островитянин, отбиваясь от все прибывающих и жаждущих свежего мяса иларов.

Их было слишком много для этой местности и этого сезона!

В какой-то момент ему показалось, что среди самого подводного народа возникли странные разногласия – Харакаш был готов поклясться, что видел костяной нож в руках одного из существ, которым оно вспороло своему собрату брюхо. Но размышлять, откуда у голодных детей Бездны взялось оружие и что они не поделили между собой, было некогда.

В воздухе свистнули стрелы – оставшиеся на стене крепости пытались помочь, обстреливая бурлящую вокруг плота воду.