Из железного плена

«Да нет же, нет, — Ивашов нахмурился, — я вовсе не собираюсь уклоняться от своей задачи. Мне просто кажется величайшей несправедливостью, что, едва встретив на своем пути человека, к которому я почувствовал большое глубокое чувство, мне приходится с ним расставаться…»

«Любимый, любимый мой, — прозвучало снова в ушах. — Что же с нами происходит? Неужели это правда? Неужели это — ты, а это — я?»

«Да»— в его голосе против воли прозвучало напряжение, он сам ощущалv в себе, какой-то барьер; который не мог преодолеть. Он одновременно чувствовал и смущение, и необыкновенный подъем.

«Ах, — протянула она нараспев и ее мягкие теплые пальцы коснулись его лба, — я никогда не верила в любовь с первого взгляда, не думала, что есть люди, которые от рождения предназначены друг для друга… Но теперь я не знаю, что делать, не знаю, кто я и кто ты…»

Вместо ответа он прикоснулся губами к ладони Клары. Ивашов начинал чувствовать нарастающее бешенство, ему казалось, что на них с потолка циничными объективами смотрят неусыпные телемониторы, жадно ловят каждое движение, каждое слово. И хотя он знал, что кто-то из подпольщиков ГП отключил электронных соглядатаев, раздражение не уменьшалось. Он клял на чем свет стоит ТНУ, Институт, Мейера.

«Я тебя увидела и сразу все поняла, — тихим шепотом продолжала девушка, — но я умею держать себя в руках. Сначала мне казалось, что это просто блажь, какое-то дурацкое наваждение, но потом, когда с каждым днем мне становилось все труднее и труднее как ни в чем ни бывало смотреть в твои глаза, я поняла, что это сильнее меня, что может наступить день, когда я — уже не в силах буду владеть собой. И что тогда произойдет? Мне было страшно подумать. Разве могла я мечтать, что ты тоже обратишь на меня внимание».

Клара нежно прижалась к Александру, целуя его щеки, лоб, глаза. Он чувствовал, как бешено стучит ее сердце.

«Нет, не говори ничего, не надо. Мне кажется, что я и так понимаю тебя. Твое молчание, милый, оно для меня красноречивей любых слов. Господи, как я счастлива…»

— Теперь уже, без сомнений, великое дело, которому мы с вами себя посвятили, приближается к завершению, — вывел из задумчивости Ивашова резкий голос Мейера.

От неожиданности он вздрогнул и несмотря на жаркий день по коже пошли мурашки. Александр раздраженно открыл глаза и тут же зажмурился от яркого света.

— Я сижу и думаю, — добавил Отто, — как же все это будет? И, поверите ли, дорогой герр Ивашов, не могу себе представить, что произойдет с нашим старым миром после того, как заработает Звено контакта. Возникает какое-то чуть ли не религиозное чувство от сознания тех перспектив, что раскроются перед нами.

Глубоко запавшие глаза его масляно блестели. Мейер провел рукой по белобрысым волосам и покачал головой.

— Мир встанет вверх ногами. Какое новое могущество! Какая возникнет потрясающая техника! Нет, у меня в голове не укладывается, что еще немного, какой-нибудь месяц-другой, и все это произойдет с нами. Поистине, это колоссально!

«Погоди, погоди, — раздраженно подумал Ивашов, — произойдет такое, что уж точно никак не смажет уместиться в твоей голове. Золотая птичка, на которую ты так надеешься, улетит».

Ему невольно снова вспомнилась прошедшая встреча. Образ Клары на удивление легко вытеснял и солнечный день, и Мейера с его разговором. Но теперь мысли его вернулись к началу предыдущего вечера.

Едва войдя в комнату, Клара бросилась к нему на шею, ласково прижалась к его груди.

— Саша, Саша, — повторяла она. С тех пор как она узнала, что дома его зовут Сашей, она называла его только этим именем.

— Как хорошо, Саша! Как у нас все хорошо!

— Что хорошо? — не понял он, улыбаясь, заражаясь радостью девушки.

— Все, милый, все! Только представь себе — разобрались в твоих схемах! Ты понимаешь, разобрались!

Ивашов замер, пораженный словно ударом грома. Как много заключалось в этих двух коротких словах «они разобрались»… Здесь все: и его свобода; и возвращение на родину, и, самое главное, создание Звена контакта там, где никто не будет думать о военной технике и мировом господстве.

— Клара, — тихо произнес он, — что ты сказала? Повтори, пожалуйста, что ты сказала?!

— Наши техники из Группы Противодействия уже работают! Они сказали, что на создание «защитника» в полной секретности от руководства Института им потребуется около двух недель. Две недели, Саша, всего две недели!

«Вот и все! — ухнуло в груди. — Две недели — и все закончится. Месяцы заточения уйдут в прошлое, в небытие, и он лишь будет вспоминать их как плохой сон».