Из Злодейки в Толстуху

– Видно, – смотрит Анд на Иру и берёт её за локоть. – Вставай!

– Отвернитесь все! – глаза её сверкают льдом.

И слуги, кроме Алукерия, тут же выполняют приказ.

Анд в некой растерянности отступает.

– Вода холодная. Я решил, ты замёрзла… – он оборачивается в поисках полотенца и подаёт его ей.

Алукерий же тихо и гадливо смеётся в стороне.

– Девицу засмущал, животное!

– Я не… Хм, – Анд хмурится и всё-таки отворачивается.

– А взгляд то, взгляд госпожи, – замечает демон с одобрением.

Ира поднимается и обвязывается, на всё тело хватает не такого уж и большого полотенца, она чувствует себя так странно. Лёгкая, чистая, в одной комнате с двумя…

– Красавчиками.

Снова закрывает себе рот ладонью.

Нервы.

И не может отвести взгляд от Алукерия.

– Ну, ты всё? – смотрит на неё Анд, прослеживает её взгляд и вдруг подхватывает Иру на руки. – На демона при муже засматриваешься?!

– Но я же не должна тебе ничего… – вскрикивая, частит Ира и вдруг осознает кое-что. – А, так мы с тобой ночью и вправду…

– Конечно… – он направляется с ней в спальню, по пути плечом толкая Алукерия. – И ты должна слушать меня, забыла?

– А разве… А как же она? Какой она была? Не обидит ведь никого? У меня там родной брат.

Анд вносит её в тёмные, украшенные золотой росписью и красным шёлком, покои, и опускает Иру на кровать.

– Брат, это хорошо… Изиде нужен будет кто-нибудь, кто объяснит о вашем мире. Кто твой брат, воин, лекарь, советник?

– Ну, он не работает сейчас, – тут же прикрывается она покрывалом, – он юрист вообще. Но много чем занимался. А как с женой развёлся – в депрессию впал. Любил её очень, а дочку как… Жена у него стерва. Но… долго это всё будет вот так? О нём заботиться надо. Да и работы, и книги… – она чувствует, как истерика всё же продирается сквозь барьер демонской силы.

Анд чувствует это тоже, а потому садится рядом и прижимает Иру к своей груди.

– А ты что? – всхлипывает Ира. – Скучаешь по ней?

– Да, – выдыхает он, закрывая глаза, вдыхая всё ещё Её запах волос. – Хотя она и мой враг…

***

Таксист минут десять наблюдает за тучной, странно одетой женщиной, ногами утопающей в грязном снегу, и не может понять, почему она не идёт к машине.

А это точно его клиентка, мужчина по телефону очень хорошо её описал. Муж её, что ли? Да нет, вряд ли.

– Эй, ну чего стоишь? – не выдерживает он и открывает дверцу.

Изида пыхтит, переводит на него взгляд и срывается в его сторону, но по дороге спотыкается и падает лицом в грязный снег.

– Бараньи яйца, козлиное копыто, как это так!

Таксист подступает к ней и пару секунд оценивает свои силы, после чего решает… всё-таки не поднимать её.

– Ушиблась? Подняться сможешь?

Изида вся мокрая от пота, с сердцем, вытворяющим чёрт знает что, с почему-то выступившими на глазах слезами, пытается подняться и не может.

– Олух, что рот раззявил, давай! Подошёл ближе и помог девушке!

Он вздыхает и тянет её на себя.

– Ну ты, конечно, умудрилась… Хотя плюс в этом есть, падать не больно поди, с такой подушкой безопасности, а?

Изида хватается за него и сваливает на снег. Опирается на спину мужика всем весом, но дальше подняться не может.

– Медленно, баран, медленно, упри руки в снег и поднимайся.

Он кряхтит, но выполняет, с каждой секундой всё сильнее краснея.

– Заплатишь мне… двойную сумму, твою ж…

Глава 7. Таков путь

Поясницу ломит, голова гудит от постоянного бормотания, доносящегося с заднего сидения хриплым шёпотом: «бараньи потроха. Собачий хвост… О богиня нечестивых…»

Таксист в очередной раз закатывает глаза и на всякий случай блокирует дверцы, всё ещё находясь под впечатлением от того, как она недавно ломанулась из машины с кличем: «за Эзенгард!» – заметив мигающий красным светофор и проезжающую мимо них фуру с изображением китайского дракона.

– Приехали, дамочка, – останавливается он напротив высокого здания из метала и стекла, и называет сумму. В это время, не выходя из машины, услужливо приоткрывая дверцу молодой стройной женщине в полушубке, с рыжей собачкой в руках.

– До вокзала подбросите? – улыбается она, не обращая на Изиду никакого внимания.

Дурацкое сердце ляпает, будто норовит вбиться в спину, Изида морщится, потная, отёкшая с колокольным звоном в голове.

– Скажи мне лучше, – морщится она, – почему вы немощных не убиваете в детстве? И для чего, баранья шерсть, вам нужны старики?

Таксист смотрит на неё непонимающе и вздыхает.

– Плати и иди с миром. Меня клиент ждёт.

Собачка в руках женщины звонко лает, как бы подкрепляя этим его слова.

Изида обращает на неё внимание и подрывается вперёд, ударяясь макушкой о крышу.

– В твоих руках зло! Ведьма!

Женщина отшатывается, прижимая собачонку к своей груди и возмущённо поднимает брови.

– Ненормальная! – кричит она и замахивается на Изиду сумочкой. – Сама ты зло!

Изида пытается выйти из машины, но дверь заклинивает. Терпения не хватает, она старается протиснуться через дверцу у переднего сидения, придавив таксиста, но лишь застревает. Лицо краснеет, пот на глаза течёт ручьём.

– Выпусти меня, не видишь, что здесь происходит! – орёт она, пытаясь добраться до собаки, принимаясь шептать заклинание защиты.