Изборник

Мурчуфла того Исаакович освободил из темницы, взяв с него клятву, что не будет он добиваться престола, а будет ему помогать. Мурчуфл же послал к Николе и к народу в святую Софию сказать: «Схватил я врага вашего, Исааковича, я ваш царь, а Никола будет у меня первым сановником, но пусть сложит царский венец». И все люди не давали ему отречься от престола и, напротив, заклинали: «Кто отступится от Николы, да будет проклят!» Однако в тот же день, дождавшись ночи, разбежались все, а Николу схватили, и жену его захватил Мурчуфл, и посадил их в темницу, и Алексу Исааковича заточил, а сам Мурчуфл стал царем в пятый день февраля, надеясь перебить фрягов.

Фрязи же, уведавъше ята Исаковиця, воеваша волость около города, просяче у Мюрчюфла: «Дай нам Исаковиця, от поидемъ къ нѣмечьскуму цесарю, отнеле же есме послани, а тобе царство его». Мурчюфлъ же и вси бояре не даша его жива, и уморивъше Исаковиця, и рекоша фрягомъ: «Умьрлъ есть; придете и видите и́». Тъгда же фрязи печяльни бывъше за прѣслушание свое: не тако бо бѣ казалъ имъ цесарь нѣмѣчьскыи и папа римьскыи, яко же си зло учиниша Цесарюграду. И рѣша сами к собе вси: «Оже намъ нѣту Исаковиця, с нимь же есме пришли, да луче ны есть умрети у Цесаряграда, нежели съ срамомь отъити». Оттоль начаша строити брань къ граду.

Фряги же, узнав, что схвачен Исаакович, стали грабить окрестности города, требуя у Мурчуфла: «Выдай нам Исааковича, и пойдем к немецкому цесарю, кем и посланы мы, а тебе — царство Исааковича». Мурчуфл же и бояре не выдали его живым, а умертвили Исааковича и сказали фрягам: «Умер он, приходите и увидите сами». Тогда опечалились фряги, что нарушили заповедь: не велели им цесарь немецкий и папа римский столько зла причинять Царьграду. И пошли среди них разговоры: «Раз уж нет у нас Исааковича, с которым мы пришли, так лучше умрем под Царьградом, чем уйдем от него с позором». И с той поры начали осаду города.

И замыслиша, яко же и прѣже, на кораблихъ раями на шьглах,[336] на иныхъ же кораблихъ исъциниша порокы и лѣствнця, а на инѣхъ замыслиша съвѣшивати бъчькы чересъ град, накладены смолины. И лучины зажьгъше, пустиша на хоромы, яко же и прѣже пожьгоша градъ. И приступиша къ граду априля въ 9 день, въ пятъкъ 5 недѣли поста, и не успѣша ничьто же граду, нъ фряг избиша близъ 100 муж. И стояша ту фрязи 3 дни; и въ понедельник Верьбнои недѣли[337] приступиша къ граду, солнчю въсходящю, противу святому Спасу, зовемыи Вергетис, противу Испигасу, сташа же и до Лахерны.

[338] Приступиша же на 40 корабль въ великыхъ; бяху же изременани межи ими, в нихъ же людье на конихъ, одени в бръне и коне ихъ.[339] Инии же корабле ихъ и галѣе ихъ стояху назаде, бояшеся зажьжения, яко же и преѣже бяхуть грьцн пустили на не 10 кораблевъ съ огньмь, и въ пряхъ извеременивъше погодье вѣтра, на Василиевъ день полуноци, и не успеша ничто же фрязьскымъ кораблемъ: вѣсть бо имъ бяше далъ Исаковиць, а грькомъ повеле пустити на корабле на не; тѣмь же и не погорѣша фрязи.[340]

И пустились на хитрости, как и раньше: приготовили к штурму корабельные реи, а на других кораблях установили тараны и лестницы, а с третьих приготовились метать через городскую стену бочки со смолой. И зажгли лучины на бочках, и метали их на дома, и, как прежде, зажгли город. И пошли на приступ в девятый день апреля, в пятницу пятой недели поста, но ничего не достигли, и было убито около ста фрягов. И стояли здесь фряги три дня, и в понедельник вербной недели на восходе солнца приступили к стенам напротив святого Спаса, называемого Вергетис, и против Испигаса и далее до самой Влахерны. Подошли же на сорока больших кораблях, среди которых были и дромоны, а в них — люди на конях, и сами в доспехах и кони их. Другие же корабли и галеи фряги поставили позади, опасаясь быть подоженными, как в прошлом, когда пустили греки на них десять кораблей с огнем, установив паруса на попутный ветер, в ночь на Васильев день, но не смогли причинить вреда фряжским кораблям: Исаакович посоветовал грекам пустить корабли на фрягов, а сам предупредил тех об этом, поэтому и не сгорели фряжские корабли.

И тако бысть възятие Цесаряграда великого: и привлеце корабль къ стенѣ градинѣи вѣтръ, и быша скалы ихъ великыя чрѣсъ град, а нижьнее скалы равно забороломъ;[341] и бьяхуть съ высокыхъ скалъ на градѣ грькы и варягы камениемь и стрѣлами и сулицами, а съ нижьнихъ на град сълѣзоша; и тако възяша град. Цесарь же Мюрчюфолъ крѣпляше бояры и все люди, хотя ту брань створити с фрягы, и не послушаша его: побѣгоша от него вси. Цесарь же побеже от них, и угони е́ на Коньнемь търгу, и многа жалова на бояры и на все люди. Тъгда же цесарь избеже изъ града, и патриархъ и вси бояре.