Избранница звёзд

Ристриэль стоял на коленях, удерживаемый яркими цепями из звездного света, и ждал поворота Матушки-Земли, чтобы полюбоваться ею крошечный отрезок времени, отведенный ему. И послушать отдаленную песнь, утешавшую его, ибо за триста пятьдесят лет она раздавалась каждый день без исключения. Она зажигала огонек надежды, который таял с возвращением тьмы и позволил ему сохранить рассудок, несмотря на тяготы плена.

Внезапно пространство перед ним озарил яркий свет. Ристриэль поднял голову и поморщился.

– Все кончено, – Сайон, алый и тлеющий, сдерживал свои силы, как мог. – У тебя осталось всего несколько минут.

Ристриэля затопило облегчение. Он обвис на своих цепях.

– Ристриэль.

Он вновь поднял голову.

– Ты должен вернуть оставшееся время, – велел Сайон. – Вернуть все.

Ристриэль поймал взгляд Сайона, не веря своим ушам. Он попытался встать, но цепи его удерживали.

– Нет.

Сайон потускнел еще больше.

– Ты обязан. Таков закон.

Цепи туго натянулись.

– Разве Вам неведомо, что это за минуты? Самые первые, украденные мной.

Сайон кивнул.

– Знаю.

– Это время, когда судьба предъявила на нее свои права, – его голос ослабел.

Сайон вновь кивнул.

Взбесившись, Ристриэль опять попытался встать, и ему почти удалось.

– Вы позволите ей умереть? После всех этих лет с ней, после всех новых звезд, которых я видел? Вы обрекаете ее на смерть?

– Может, она не умрет, – проговорил Сайон усталым, напряженным голосом. – Время ее смерти прошло. Может, оно просто сменится, и она продолжит жить, как и раньше, за счет звездного света внутри.

– А может, и нет. Может, оно вернется в ее песнь и положит ей конец.

Сайон склонил голову под грузом печали.

– Таков закон, – вот и все, что Он сказал.

Цепи раздирали Ристриэля сильнее, чем когда-либо.

Внизу Матушка-Земля повернулась, и его сила снизошла на нее, показав ему моря и океаны, сушу и горы, холмы и долины, а также всех людей на ее лице. И он услышал мою песнь – слабую, далекую. Истина, обещание, жертва.

И вот Ристриэль заглянул глубоко внутрь себя, собрал остатки моего времени и проглотил их.

Сайон услышал это и насторожился.

– Что ты натворил?

Грустно улыбнувшись, Ристриэль ответил:

– Я поглотил время. Ни вы, ни Вселенная его больше не получите.

Сайон вспыхнул.

– Глупец! Разве ты не знаешь, что будет, если слиться со смертью смертного?

Разумеется, Ристриэль знал.

Он станет смертным.

Смертность охватила его, как свирепая болезнь. Фиолетовое сияние потухло, цепи звездного света разорвались, легкие сжались, ибо смертным не выжить в Забвении.

Выругавшись, Сайон схватил его и толкнул на Матушку-Землю, в гущу ночного леса, и Ристриэль выжил.

* * *

Вернувшись ко мне, Сайон уже знал, какой выбор я сделаю. Всегда знал.

Тем не менее, Он задал свой вопрос, и сердце у меня разбилось по новой.

– Сайон, – это имя подобно тесаку разрезало меня надвое. В целом я провела в Его дворце триста пятьдесят один год. Триста из них я Его обнимала, любила и заботилась. Однако мой путь был определен еще до того, как я покинула Матушку-Землю, и никакое время не способно залечить шрамы, которые в сердце оставил Ристриэль.

Моя истинная любовь ждала меня.

Я дотронулась до лица Сайона. С таким обилием звездного света в моих венах, Он казался столь же теплым, как и любой другой человек, несмотря на языки пламени, которые охватывали золотистую кожу. Вытирая слезы, я поцеловала Его в губы, в нос, в лоб. Он обнял меня, пламя разгоралось и гасло по бесконечному кругу. Сайон не был способен плакать, что и к лучшему: если бы он заплакал, и мне, возможно, не хватило бы духу Его покинуть.

– Не забывай звездных матерей, – укорила я Его. – Помни их имена и истории. Расскажи им о загробной жизни и оставь им выбор. Расскажи им обо мне.

– Ты ее найдешь, – затем пообещала я. – Найдешь ту самую, которая выдержит Твою силу, которая ради Тебя заберется на небеса и разрушит Забвение. Она останется здесь и будет охранять Твои звезды и Твое сердце, и Ты никогда не будешь одинок. Но я не могу ею стать.

Он прижал меня крепче, почти до боли.

– Я буду петь для Тебя, – я погладила Его огненные волосы. – Буду петь для Тебя, как пела для него, каждый рассвет и закат, чтобы Ты помнил: я тоже Тебя люблю. Я буду петь для Тебя до тех пор, пока у меня есть голос, ибо нам обоим известно, что я не вечна.

Затем я принялась петь для Него свою первую песню, и с каждой нотой Он уходил все дальше, так и не сказав ни слова на прощание.

Я спустилась обратно в поля и леса, где родилась, надев новое кольцо, которое Он мне сделал.

Это я снимать не стала.

* * *