Избранное

Плача, блаженствуя, нежно лукавя,Тая в своём беззаботном веселье,Что ты рассыпала? Блеск зарукавья?Капли гранатового ожерелья?Ах, как они утекают сквозь пальцы –Алые бусины, мягкие грани!Ты продолжаешь ещё улыбаться,Не прикасаясь ладонями к ране.С чёрной оборванной шёлковой нити,Словно открытые миру секреты,Сыплются бусинки алых событий,Нежной жасминовой кожей согреты…Всё, что растерянно и воровато

Сжала в ладони у самого горла, –То и осталось. Глядишь виновато,Как за мгновенье – беспечно и гордо.Бальная зала, хрустальные волныСветского гула, холодного света…Мягкие капельки алого звонаКаплют в янтарную бездну паркета.

Николаю Якшину, с любовью

Мы жили в палатке…

Б. РучьёвИгра никогда не начнётся сначала.Нам было так трудно, нас было так мало –Но сонного утра туманная гладьОпять расступалась пред нами: играть.

Лихая забава: со смертью – навскидку!Мы все предпочли недостаток избытку,Чтоб нечего было в груди избывать,Когда настигает пора забывать.Игра никогда не начнётся по-новой:Мир шит окровавленной ниткой суровой,И каждый шажок – от стежка до стежка –Царапает ласково исподтишка.Харон отдыхает: водою забвеньяМы были умыты за миг до рожденья,И светят нам в спины не рай и не ад,А белые лампы родильных палат.С начала игра никогда не начнётся:

Убитый, влюблённый, хмельной – не очнётся.Харон отдыхает: мы помним о том,Что с нами случилось сейчас и потом.Всей бездною выбора: быть ли нам, или… –Мы пели, рыдали, клялись и любили,И всё это будет звенеть у виска:Сначала игра не начнётся – покаМы живы, мы умерли, мы позабыты,Над нами лежат вековые граниты,Под нами летят и летят облака…Сначала игра не начнётся – покаНе кончатся буквы у Господа Бога,Пока нас не станет обманчиво много,Пока мы не скажем друг другу: «Пора!» –

Тогда и начнётся другая игра.

«Как наивно тоска называет себя тоскою…»

Как наивно тоска называет себя тоскою!Это чувство похоже на ощущенья те,Что дитя вызывает, едва поведя рукоюВ материнской утробе, в ласкающей тесноте.Что я знаю о нём, о томительном этом жестеСонной плоти в жемчужных глубинах вод?Лишь одно: я в тоске тону, как в блаженстве,Покуда жизнь по жилам моим плывёт.Что-то медленно зреет во мне, как в яблоке солнце,Как в чёрном семечке – зелёная высота.Я глаза подниму – и небо, смеясь, коснётсяСвоего округлого, тёплого живота…

«В деревне царь – пожар: нахлынут ветры с гор…»