Избранное

Он шел, опьяненный солнцем, воздухом, шумом толпы. Усталость рассеялась, ощущение необычайной легкости распирало грудь. Может быть, это и есть счастье — не думать ни о чем и радоваться солнцу? Как мушки, что летают в воздухе, ничуть не тревожась, что в следующий миг попадут в клюв быстрой ласточки… Являешься на свет, создаешь потомство, работаешь, чтобы его прокормить, и умираешь. Что может быть проще? Попова воображает, что она счастлива, другой — что он несчастен, а третий скептически улыбается, уверенный, что он мудрее того и другого. Человек должен довольствоваться малым, тем, что ему доступно, — своей профессией, скромными удовольствиями, смешными изречениями Рангела Костова, покоем в семье — тогда он не будет знать страданий.

Светозар улыбнулся про себя. Какие нелепые рассуждения его занимают, его, человека, душевному равновесию которого все завидуют… Ты хочешь укрыться под ненадежной броней, милый друг? Ускользнуть от вопросов, которые сам же перед собой ставишь? Что ж, зверек приспосабливает цвет своей шерсти к местности, чтобы спастись от врагов, — ты создаешь себе житейскую философию… Невелика хитрость. Беда в том, что ты не зверек, и если ты понял, что в твоей жизни что-то не в порядке, то, очевидно, ты должен изменить свою жизнь. Но как? И что, в сущности, зависит от тебя самого?

Перед Орловым мостом он остановился в нерешительности: свернуть и дорогой вдоль реки вернуться домой или войти под зеленые своды парка? И то и другое его пугало, хотя и по-разному. Ему хотелось бежать от настоящего так же, как он бежал от прошлого… Но ведь в этом парке он не был с давних пор, а для жителя Софии это ненормально.

Он рассмеялся чуть ли не вслух. Если бы кто-нибудь из знакомых увидел, как он стоит в раздумье у моста!.. Давно он не чувствовал себя так глупо, как в этот теплый майский вечер.

Ему вдруг стало весело и, охваченный какой-то беззаботной отвагой, он перешел через мост и ступил в широкую аллею, огибавшую пруд. На воде, красно-золотой от закатных лучей, качалась лодка, управляемая неопытным гребцом. Казалось, лодка пьяна. Несколько молодых людей, стоявших на берегу, отпускали шуточки в адрес незадачливого гребца и хохотали. Светозар посмотрел на игру лучей в расколыхавшейся воде и, уже совсем развеселясь, широко зашагал дальше, под огромные светло-зеленые кроны старых каштанов.

Он знал, куда идет, и не скрывал этого от себя. Он чувствовал себя как человек, решивший поиграть с судьбой, — такое же чувство он испытывал в молодости, когда брался разбрасывать листовки в университете: схватят его или все пройдет благополучно, и что будет, если его схватят? Тогда неизвестность и страшила его и привлекала; он давно не испытывал ничего подобного…

Скоро он вышел на широкую площадку перед прудом с рыбками. Обогнул его и свернул на тропинку, петлявшую меж редких сосен. Место было знакомое, но на дороге у него встал летний ресторанчик, которого раньше здесь не было. Ресторанчик был закрыт. Место, к которому он стремился, находилось выше — короткая аллея между памятником партизанам и метеорологической станцией.

Он ступил в эту аллею с трепетным любопытством. Достал платок и вытер вспотевший лоб. Огляделся — аллея была посыпана чистым песком, больше ничего не изменилось. Здесь были три скамьи, отполированные и потемневшие от времени. Он направился к одной из них. Почувствовал, что в горле пересохло. От ощущения легкости, владевшей им недавно, не осталось и следа.

Долго сидел он неподвижно, опершись локтями на колени, охватив голову ладонями. Он так глубоко забылся, что не замечал молодых пар, которые проходили мимо и иногда оборачивались, чтобы посмотреть на него еще раз — кто сочувственно, кто с добродушной иронией… Наконец он встал, отломил веточку с зелеными иголками от ближней сосны. Посмотрел на нее, повертел в руке. Такую веточку он отломил и тогда, в тот вечер, когда ему показалось, что мир рушится у него под ногами… Он забросил веточку и опять сел на скамью, задыхаясь от волнения.

В обратный путь он двинулся, когда стемнело. Ступал медленно и тяжело и уже не смеялся над собой.

В этот вечер Светозар Стойков был так молчалив, что жена несколько раз обращала на него недоумевающий взгляд. Но он этого не замечал. Выпил чай и зарылся с головой в академический ежегодник. И только когда они ушли в спальню, Милена спросила:

— У тебя неприятности?

Он повернулся, вздрогнув от неожиданного вопроса.

— Неприятности? Ничего особенного.

— Зачем ты скрываешь?

— Просто не хочу беспокоить тебя мелочами. Сегодня немного понервничал, допустил ошибку в проекте.

Он сказал это, не глядя на нее. Она, очевидно, не поверила такому объяснению, однако больше ни о чем не спросила. Подошла и погладила его по лицу, вздохнула. Светозару стало совестно — в последнее время он был очень уж к ней невнимателен.

Милена стояла перед зеркалом в ночной рубашке и медленно вынимала шпильки из волос. Ее голубые глаза были печальны, на лбу обозначилась отвесная морщинка. Светозару захотелось сказать ей что-то ласковое, разгладить эту морщинку.