В учреждении теперь было не так шумно. Вместе с жарой здесь поселилась сонливая лень, которая замедляла движения и усыпляла мысли. Друзья его разлетелись по курортам.
Но одиночество его уже не пугало. Вечером он шел прямо домой. Читал допоздна что попадалось под руку. По воскресеньям брал рюкзак и этюдник и отправлялся на Витошу. Целыми днями бродил без определенной цели и направления. Поднимался на какую-нибудь вершинку, манившую его своей причудливой формой и близостью к чистому голубому небу, завтракал возле горного ручья в стороне от туристских троп, лежал, вытянувшись на спине, на какой-нибудь поляне, и вслушивался в горное эхо, в голоса птиц и ветров. Природа трогала его и волновала, не тревожа его сердца. Его посещали странные мысли: может быть, счастье в этом — чувствовать себя освобожденным ото всех связей с жизнью? Или, по крайней мере, жить так, будто этих связей не существует. Хотя он сознавал, что это смешно, он отдавался метафизическим рассуждениям, и его душу обволакивал тихий сонный покой. В такие минуты даже сердце словно бы переставало биться. Это его встряхивало. Он вскакивал на ноги и глубоко вдыхал свежий воздух до тех пор, пока не чувствовал снова сильные звонкие удары в своей груди.
Однажды, воскресным утром, когда он сходил в Бояне с трамвая, кто-то коснулся его плеча.
— Товарищ Стойков, если не ошибаюсь?
Светозар обернулся и досадливо свел брови. Это был муж Евгении. В пестрой рубашке и шортах, с огромным раздутым рюкзаком за спиной он выглядел еще более грузным и неповоротливым. Светлые прилизанные волосы делали его очень похожим на немца. Светозар не любил такой тип людей. Но он не мог не признать, что и лицо, и вся фигура этого человека дышат подкупающей непосредственностью и добротой.
— Рад вас видеть, — сказал Светозар. — Как поживаете, товарищ…
— Сотиров, Сотиров, — подсказал тот и засмеялся. — И вы, как я. Хоть убейте, не запоминаю имена.
— Вы один?
— Нет, Евгения впереди со всей компанией, а я отстал. Надо было закупить кой-чего съестного. Вы кого-нибудь ждете?
— Одного приятеля, — солгал Светозар.
— Бросьте приятеля и пойдемте с нами. А мы, знаете ли, вернулись из Несебра два дня тому назад… Так привыкли к свежему воздуху, что не хочется торчать в Софии. Какой великолепный день, а?
Светозар всматривался в фигурки женщин, поднимавшихся к селу, и не мог отыскать среди них Евгению.
— Ну, так идете с нами? — позвал его еще раз Сотиров.
— Я не могу подвести приятеля.
— Тогда до свиданья. Я так нагрузился, что не знаю, как я буду их догонять, — сказал Сотиров с озабоченным видом.
Светозар постоял на остановке, пока громадный рюкзак Сотирова не скрылся из виду, и медленно потащился вверх, выбирая самые глухие улочки села. Но вдруг остановился, резко повернул назад и быстро зашагал к остановке. Сел в трамвай и вернулся в Софию.
На другой день он не остался в мастерской после работы, как делал обычно в последнее время. Вышел на улицу и направился в парк. У пруда с рыбками долго стоял, задумчиво наблюдая за ленивыми движениями маленьких красноватых телец в воде. Потом пошел дальше, к знакомой аллее.
Он был в каком-то и праздничном и мрачном настроении. После бессонной ночи он решил, что это будет его последняя прогулка по аллее, куда его влекли голоса прошлого. Больше он никогда не позволит себе этой вольности: положит конец этому нелепому щекотанью нервов, этим бессмысленным возвращениям к ушедшему счастью. Он не имеет права делать то, что само по себе глупо, что отдаляет его от жены, от семьи, толкает его жизнь на скользкую и опасную дорогу…
Он спускался к ресторану, исполненный грусти, успокоенный принятым решением. Поблизости от ресторана ему встретилась молодая женщина — черноглазая, с тонкими подрисованными бровями и ярко накрашенными губами. Женщина шла легкой, почти танцующей походкой, покачивая бедрами. На коричнево-зеленом фоне сосен и земли эта женщина в своем пестром платье была похожа на красивую бабочку.
Когда они поравнялись, женщина окинула его долгим взглядом. Он разминулся с ней, но что-то заставило его оглянуться. Женщина стояла и смотрела на него. Улыбнулась ему. Он смутился и зашагал дальше еще быстрей. Потом ему пришло в голову, что, пожалуй, надо было ответить на улыбку незнакомки и пригласить ее прогуляться с ним. Да, да, именно с ней, чужой и доступной, он должен был пройти по заветной аллее, с ней сесть на скамью, из которой он устроил себе алтарь… И хорошо бы Евгения могла увидеть его откуда-нибудь…
Но больше он не обернулся. Почувствовал жажду. Зашел в ресторанчик и выпил стоя стакан пива. Мысли его путались, да он и не хотел ни о чем думать… В конце концов через несколько дней его семья возвращается из Бургаса. Жизнь опять потечет по своему естественному руслу…