Избранное

Сразу же по прибытии в Лондон Сечени отвез его в Нью-маркет на конскую ярмарку. Иногда он и сам выезжает смотреть лошадей, но не скрывает своего недовольства, грубости, скупости; Вешелени уже не раз пожалел, что воспользовался его приглашением; ведь он видит, что Сечени не из тех друзей, от которых следует принимать денежную поддержку… Присмотрел он лошадь — хорошую и задешево, так что мог бы позволить себе покупку даже при его скромных средствах. Однако пока стесненный в средствах Вешелени колебался: покупать — не покупать, — Сечени и эту лошадь приобрел для себя.

Правда, разок-другой он выводит Вешелени на приемы к Эстерхази. Вешелени чувствует, что своей неотесанностью вгоняет Сечени в краску, и от этого делается еще более неловок. Как-то раз, когда они поднимались по лестнице роскошного посольского особняка, этот здоровяк — медведь, трансильванский зубр — во весь рост растянулся на навощенных ступеньках. Он теряет уверенность в себе, впадает в хандру.

Правда, когда Вешелени садится верхом — испытать лошадь, то даже нью-маркетские тренеры и жокеи, брезгливо-высокомерные знатоки лошадей, и те диву даются.

Но как только дело доходит до торгов, Вешелени опять делает промашку за промашкой. Не зная всех хитросплетений английских законов, он чуть не попадает в долговую тюрьму… Уэтерли, конский барышник, продает ему лошадь, а на следующий день запрашивает за нее более высокую цену, чем та, на которой они сошлись накануне. Вешелени приходит в ярость: не нужна ему лошадь, ни эта, ни другая — ни за какие деньги! И тут вдруг его хватают, ставят перед лицом закона — еще немного, и он бы познакомился с долговой ямой.

По счастью, об этом немедленно узнает Тэйтерсол, торговец крупного масштаба. Ему известно, что этот Вешелени — друг графа Сечени, а Сечени — один из лучших его покупателей. Тэйтерсол дает поручительство за Вешелени, после чего тот с такой же естественностью получает возможность удалиться из суда, с какой был туда доставлен.

Сечени весело смеется над этой историей. Вешелени она кажется куда менее забавной. Однако больше всего возмущают этого кроткого и необузданного великана себялюбие Сечени, его несносные манеры, его поведение во время купли, когда он беспардонно заставляет прислуживать себе.

В то время как Сечени с язвительным выражением лица и вздернутыми густыми бровями носится из одного светского салона в другой, Вешелени занимается плаванием, гимнастикой и учится боксу. Его тренирует Джексон, старик-англичанин, единственный человек во всем Лондоне, который комплекцией превосходит даже самого Вешелени. Однако не это привлекает в нем Вешелени, а его открытое, лишенное всяческого раболепия поведение. После того как состоялся их последний боксерский поединок и они простились крепким рукопожатием, Вешелени 10 августа делает в своем путевом дневнике следующую запись:

«Не много найдется людей, кто был бы моему сердцу ближе, чем он».

Вешелени, да и Сечени тоже, основательно изучили английские методы коневодства. В конце концов Вешелени удалось дешево купить лучшего жеребца — по кличке Катон. Сечени же спустя некоторое время напишет труд под заглавием «О лошадях».

Под конец путешествия в дневник Сечени попадает следующая запись:

«Я осмотрел Хемсли Кастл и дом мистера Дункана. Побывал в Брэнхем-Лодже у мистера Фокса Лэйва и у мистера Гасконе в Хаулдфорд энд Ламли. В домах чистота и комфорт, счастье — лишь до известной степени. Англия сейчас переживает кульминацию своего развития».

Последняя дневниковая заметка Вешелени, пожалуй, наивнее, зато интереснее.

«Думается, сия поездка не принесла мне более полезного опыта и неоценимого преимущества, нежели то, что я почти семь месяцев живу, никем не повелевая и не распоряжаясь… Магнат, дворянин становится человеком, и это единственное, что следует нам свершить, дабы не остаться животным».

Они так и не смогли никогда сделаться настоящими друзьями. Исключительно из-за Сечени. Художник Эндер, кстати сказать, после их путешествия по Ближнему Востоку возненавидел Сечени. А Вешелени… впрочем, оставим это. Вешелени интересует только нас: таких, как Вешелени, на Западе обычно не замечают.

.   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .